— А где наша маленькая девочка?

— Это не наша девочка, Верена, а Фелисити.

Фелисити подмигнула Верене.

— Я готова поделиться ею с тобой, — сказала она, и лицо Верены озарилось радостью.

Опершись о выступ ниши, Фелисити тоже приникла к стеклу. Себастиан поднял дочь на руки, чтобы ей была лучше видна детская.

— Вон та малышка в розовом одеяльце — наша, — сказал он, показывая на одну из кроваток.

Фелисити бросила на него удивленный взгляд. С того места, где они стояли, нельзя было разобрать надпись на табличке.

— Я думала, что для тебя все новорожденные на одно лицо, — заметила она.

Себастиан пожал плечами.

— Я почему-то решил, что именно эта малышка — твоя дочь. Я угадал?

— Ты это знал наверняка, — заявила Фелисити, не веря в мужскую интуицию.

Себастиан понял, что Фелисити ему не провести.

— Да, я действительно видел вчера вечером, как ее вынесли из твоей палаты и положили в ту кроватку, — признался он.

— Значит, ты следил за медсестрой, вынесшей после кормления ребенка из моей палаты?

Себастиан пожал плечами.

— Да, я хотел убедиться, что она не потеряет малышку по дороге.

Фелисити улыбнулась. В ее глазах светилась нежность.

— Какой ты милый! — вырвалось у нее. — Почему я не замечала этого раньше?

Себастиан смущенно отвел глаза в сторону. Фелисити погладила его по щеке.

— Ты, наверное, бредишь, — застенчиво пробормотал он, — у тебя послеродовая горячка. Давай я отведу тебя в палату.

— Твой папа очень хороший человек, Верена, — сказала Фелисити, обращаясь к девочке.

— Я знаю, — серьезно сказала Верена. — Он добрый и чуткий.

— Устами младенца глаголет истина, — с улыбкой заметила Фелисити.

— По-моему, это ты начала расхваливать меня на все лады, а не дочь, — возразил Себастиан, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Говори что хочешь, это ничего не меняет. Ты пытаешься спрятать свою доброту под маской внешней грубоватости, но я слишком хорошо знаю тебя. Я вижу тебя насквозь, Себастиан!

Он покачал головой, зная, что с Фелисити бесполезно спорить.

— Ей-богу, у нее послеродовая горячка, — проворчал он себе под нос.

— Вы готовы? — спросила медсестра, заглядывая в палату Фелисити.

Фелисити кивнула.

Она давно уже оделась и собрала свои вещи. Сегодня она покидала клинику. Прошло всего лишь четыре дня после родов. Фелисити прекрасно чувствовала себя и мечтала только об одном — поскорее вернуться домой, чтобы начать новую жизнь.

Теперь я — мама, твердила она себе, все еще не веря, что это правда.

Фелисити взглянула на стоявшую на кровати сумку, набитую вещами. Ее принес Себастиан наутро после родов. Однако Фелисити воспользовалась лишь ночной рубашкой, шлепанцами и халатом. Остальные вещи ей не пригодились.

— Я все собрала, — сказала она.

— Не забудьте самое главное, — с улыбкой промолвила медсестра и, распахнув дверь, вошла в палату. На руках она держала новорожденную дочь Фелисити.

У Фелисити затрепетало сердце от радости при виде ребенка.

— Нет, я ее ни за что не оставлю здесь, — сказала она с улыбкой и, взяв на руки ребенка, залюбовалась им.

— Из вас выйдет прекрасная мать, — заверила медсестра, похлопав Фелисити по плечу.

Но Фелисити сомневалась в этом. Ее смущало то, что рядом с ней не было опытной советчицы. Ах, если бы мама была жива! — с горечью подумал она.

Фелисити знала, что в книгах порой невозможно найти ответы на вопросы, которые ставит жизнь.

— Могу я обратиться к вам за советом, если у меня вдруг возникнут проблемы? — спросила она.

— Конечно, в любое время дня и ночи, — с готовностью ответила медсестра. — Звоните, как только у вас возникнут какие-либо трудности. Мы будем рады помочь вам.

— Как долго я буду считаться молодой мамой? — спросила она.

— До тех пор, пока ваша девочка не поступит в колледж, — с улыбкой ответила медсестра и протянула Фелисити карточку с номером телефона. — Запомните, вы можете звонить в любое время суток, днем и ночью. А теперь скажите мне, кто отвезет вас домой?

— Я, — раздался голос Себастиан. Он как будто ждал этого вопроса, стоя в коридоре у распахнутой двери.

Войдя в палату, Себастиан улыбнулся Фелисити.

— Здравствуй, — поздоровалась она, радуясь тому, что он заехал за ней.

Но Себастиан, как всегда, был недоволен собой. Ему казалось, что он опоздал.

— Улицу, ведущую к клинике, перерыли, ни пройти, ни проехать, — сказал он.

Медсестра кивнула.

— Да, там идут строительные работы, городские власти решили расширить проезжую часть улицы, — подтвердила она.

— Зачем? — проворчал он. — Я не вижу в этом никакого смысла. Проезжая часть была достаточно широкой для безопасного движения транспорта.

Фелисити знала, что Себастиан не любил изменений. Он был настоящим ретроградом. Она усмехнулась.

— Не обращайте на него внимания, сестра, — сказала она. — Себастиан противник любого прогресса.

— Я ничего не имею против прогресса, — возразил он, — но я терпеть не могу заторы на дорогах. — И, взглянув на ребенка, спросил Фелисити: — Ты готова?

Фелисити огляделась.

— Сумка, ребенок… Да, я готова!

Себастиан посмотрел на медсестру.

— Я должен где-нибудь расписаться? — спросил он.

Фелисити рассмеялась.

— Я не малолетняя сирота, которую ты берешь из приюта, Себастиан, — заметила она, — а молодая, немного нервная мама, возвращающаяся домой после родов.

— Нервная? — переспросил он. Себастиану казалось, что все самое трудное уже позади и Фелисити не о чем беспокоиться. — Но почему ты нервничаешь?

— Потому что боюсь сделать что-нибудь не так, совершить ошибку, — призналась Фелисити.

Себастиан рассмеялся.

— С каких это пор ты стала такой боязливой и осмотрительной? — спросил он, посерьезнев. — Похоже, за эти четыре дня ты сильно изменилась. Оставь пустые опасения, жизнь сама всему научит тебя.

Вообще-то пессимистом всегда был Себастиан, а не она.

— По-моему, это ты сильно изменился за последнее время, — заметила Фелисити.

Действительно, обстоятельства заставили Себастиана многое переоценить и пересмотреть в своей жизни.

— Я сделал для себя важное открытие, — заявил он. — Никогда нельзя сдаваться. Какие бы трудности ни вставали у тебя на пути, нужно упорно стремиться к своей цели, и ты победишь.