Это был настоящий шанс!

Наконец-то до реального украинского олигарха дошла суть интернета, и можно провести настоящую сделку.

Первым моим предложением Лапшиной было объединить их и наши ресурсы и создать единую структуру. Это казалось самым очевидным.

Но, параллельно начав разговор с Mail.ru, предлагая им эту концепцию, я неожиданно напоролся на стопор. Гришин, генеральный директор холдинга Mail.ru, и его команда не хотели заниматься Украиной и сказали мне, что хотят только одного – продать.

«Пусть Ахметов покупает наши активы, сам их объединяет и рулит» – вот такой была уже однозначная позиция Mail.ru. Я пытался их переубеждать, говорил, что пока рано, что нужно сначала поработать с Ахметовым вместе, а если продавать, то позже.

Но Mail.ru упорно стояли на своем:

– Мы хотим продать!

Это несколько смутило Лапшину, но она продолжила переговоры и начала жестко торговаться.

Мы несколько раз ужинали с ней в киевских ресторанах и обедали в московских кафе, и вроде бы наши позиции сдвигались. Был даже нанят и оплачен аудитор, проведен дью-дилидженс, все было готово.

Но СКМ продолжали торговаться и просили цену все меньше.

Эта жесткая переговорная позиция группы СКМ была странной – они ежемесячно тратили огромные деньги на запуск нового, с нуля, портала, нарабатывали контент, лепили свежий дизайн. А главное, вбухивали и вбухивали деньги в рекламу, ведь без этого им невозможно было обеспечить большой охват украинской аудитории. За несколько лет своих инвестиций в эту рекламу Ахметов потратил намного больше денег, чем просили мы за нашу долю.

Объединение наших ресурсов плюс мощности ахметовских телеканалов – и лидер был бы готов.

Но мы все торговались и торговались… а они все тратили и тратили впустую свои рекламные бюджеты…

В далеких уже 70-х отец купил дачу, точнее дачный участок.

Это были шесть соток с пятью рядами старого виноградника и пустым участком земли у дороги. Примерно такие же участки были у всех соседей по этому дачному кооперативу за Гольмой – дальним поселком в пригороде Горловки.

У нас в семье, у одной из немногих, был автомобиль, «жигули» первой модели, и это спасало. Но машина часто ломалась, и нередко приходилось проделывать долгий путь до дачи. Сначала около часа на одном автобусе, потом полчаса – на другом, и затем еще километра три пешком. Этот путь я запомнил надолго, он был скучным и утомительным, особенно летом, в пору урожая, когда нужно было на обратном пути тащить на себе ведра, сумки с дарами собственного труда.

Это была настоящая пытка. Я ненавидел ездить на дачу.

Скучно и утомительно было все: перекапывать грядки, полоть сорняки. Детскими мозгами трудно понять удовольствие копошения в земле.

Где-то в 80-м отец решил наконец-то построить там дом, а точнее, домик, размером 3×4 м. Он рисовал проект этого простого дома сам. Он хоть и работал прорабом на многих стройках, но решился построить свой собственный первый и единственный дом, только когда ему было чуть больше сорока.

Каких-либо накоплений в семье никогда не было. Родители, как и все вокруг, жили от зарплаты до зарплаты. Мы не бедствовали, но лишних или свободных денег не было. И тем не менее отец решил строиться.

Сначала он разобрал какой-то старый сарай – так появился кирпич на фундамент. Потом на своей работе договорился о силикатном кирпиче для стен, где-то достал доски, шифер. Он доставал все без денег. Из купленного за деньги была, кажется, только импортная плитка на пол для летней веранды и уборной.

Вообще, процесс доставания стройматериалов в советское время был загадочным и запутанным делом. Но тем не менее как-то откуда-то, но все доставали, меняли и привозили на свои участки кирпич, цемент, лес – все, что нужно для стройки.

В те годы везде вокруг развернулось всеобщее дачное строительство, строились тогда все.

Клал кирпич отец сам, а я изредка был у него на подхвате, месил раствор, подносил кирпичи. Это строительство длилось около двух лет, и домик был построен. Он очень им гордился, особенно формой крыши. Она была особая, в виде трапеции, он придумал ее сам.

Все соседи старались делать свои дома чуть разными. Были совсем маленькие и вполне большие, но главное требование ко всем домам – нельзя было строить в два этажа.

Почему нельзя?

Не знаю, видел ли кто-то лично этот странный советский приказ о запрете двухэтажного строительства. Но такой приказ был, и весь дачный кооператив его бурно обсуждал.

Все, естественно, хотели строить двухэтажные дома, ведь на шести сотках невозможно было разместить домик даже на две комнаты. Но приказ о запрете был, и все его пытались как-то обходить, выстраивая крыши причудливых трапециевидных и иных форм, устраивая там мансарды. Вроде как просто крыша, а на самом деле получался полноценный второй этаж.

К 1984 году наш огромный дачный кооператив на Гольме почти полностью был застроен домами, засажен плодовыми деревьями и кустами, теплицами и рядами виноградников. Постепенно дачная жизнь входила в свои настоящие, почти курортные, права, и родители могли там наконец-то отдыхать, а не только работать. Они стали там и ночевать, звать гостей, обедать и ужинать, в общем, дача превратилась в ДОМ.

Для отца он был предметом гордости. Это было его детище, достижение и цель жизни.

Так случилось, что именно в тот год, когда родительская дача превратилась в дом, я поступил в институт в Москву и уехал из Горловки. В студенческие годы приезжать к родителям удавалось редко, а летом я уезжал в стройотряды и на нашу дачу больше не приезжал.

Прошло почти 30 лет, когда в 2012-м я приехал в Донецк на футбол, был чемпионат Европы. Весь день до матча был свободным, и я решил метнуться на Гольму, посмотреть: а как там сейчас?

Родителей я давно уже перевез в Москву, и чем живет Горловка и дачный поселок на Гольме, не знал совсем.

Я вышел из пятизвездочного отеля, попросил найти хорошую машину с кондиционером и сказал удивленному водителю адрес:

– Едем на Гольму!

Центр Донецка встречал тогда Евро-2012 и потому был начищен до блеска и по-европейски нов. Но уже на подъезде к Горловке (а это всего в 30 км от Донецка) было видно, что тут с дорогами хуже.

Дальше, за Горловкой, ближе к Гольме, были сплошь ямы, ухабы, рытвины. Здесь дороги ремонтировали последний раз, наверное, еще в советские времена. А на подъезде к дачам дорога как таковая вообще заканчивалась.

Водитель наконец остановил «мерседес», посмотрел на навигатор и сказал: