нрыавится мне этыо все, — заявила Тамурда. — Эй, хыщник черномордый! Отпустите нас! Мы домой хотим!

— И я хочу, а что толку? — отозвался Ричардсон, чем сбил лысую с толку.

Она собралась еще что-то сказать, но тут из-за ближайшего к югу куба явились обещанные «гости». И это оказались не существа полигона, даже не дрищи, нет, из мерзкого лилового свечения с хрустом выполз огромный механизм, похожий на помесь гусеницы и дерева, увешанный лезвиями и датчиками.

Тот самый, что выбрался из куба.

— Там хрень какая-то, — ил люка высунулась блестящая от пота физиономия Ганса. — Комната, от нее четыре коридора, все в разные стороны, и люки ниже. Лабиринт, того-сего.

Шредингер думал несколько мгновений:

— Вылезайте, не то.

Мы поплевали на мозолистые конечности и взялись за лопаты.

Боевое дерево мгновение постояло на месте, а затем неспешно двинулось дальше — вроде не прямо к нам, а чуть в сторону, но все равно не прочь, и от приближения этой махины мне стало неуютно. Лучше бы она утопала обратно или прыгнула в Воронку, или пошла махаться со столбоходами.

Нас она видеть не могла из-за экранов, на безоружных девчонок не обращала внимание.

— Шустрее работаем! — Шредингер поглядывал в сторону дерева, оно ему тоже не особенно нравилось.

Средний люк в правом ряду оказался пустышкой, а верхний взорвался с мерзким грохотом. Боевое дерево, находившееся в этот момент прямо к востоку, тут же остановилось, и напряглись короткие ветки на его верхушке, утыканные призматическими глазами.

Мгновение постояв на месте, оно двинулось на нас.

— О, какая уродина! — воскликнула Азна. — Надеюсь, она убьет всех вас!

«После чего мы тоже сдохнете в этой пустыне, — подумал я. — От жажды и голода. Попадете в свечение куба или в лапы дрищам».

— Быстрее! Быстрее! — закричал Шредингер. — Бадави, огонь с двадцати метров!

Песок летел из-под наших лопат, боевое дерево перекатывалось с бархана на бархан, все ближе и ближе.

— Э нет, тогда она убьет и нас, — догадалась наконец Гелия. — Мужики, спасите!

Хлопнул выстрел, грянула очередь, но на эти звуки я не обратил внимания, а вот когда их сменил истошный вопль, невольно повернул голову.

Боевое дерево не обратило внимания на пули, они похоже не причинили ему вреда. Затем оно вслепую налетело на одного из бойцов из отделения Бадави, нащупало и принялось шинковать в капусту.

И стало ясно, что бронежилет, шлем, кости, плоть, все с одинаковой легкостью рубят тяжелые блестящие лезвия. Кровь брызнула, крик оборвался, и на песок с хлюпаньем упало нечто изуродованное, больше похожее на мешок с фаршем, чем на человеческие останки.

Явонда всхлипнула, спрятала лицо в ладонях, вокалистка Гелия побелела, и только Тамурда не изменилась в лицо.

— Сношать меня во все дыры, — сказала она, забыв исковеркать слова.

— Бадави, в стороны! — закричал Шредингер. — Уступите ему дорогу! В стороны!

Бойцы шарахнулись прочь, кто перекатился, кто отскочил, а боевое дерево переступило вперед, зашарило вокруг отростками, будто слепой великан.

— Неет! Ыыыыаааа! — Азна вдруг сорвалась с места и, тряся черными кудряшками, понеслась прочь.

— Стой, дура⁈ Куда! Фернандо! — гаркнул комвзвода.

Безволосый стартовал с грацией опытного спринтера, ему не помешало ни тяжелое снаряжение, ни рыхлый песок под ногами.

— Залегли! — крикнул Нагахира, и мы все повалились наземь.

Граната взорвалась, клацнул отскочивший люк.

— Гражданских подняли! Быстро! Отходим! — командовал Шредингер.

Дерево продолжало наступать, и между ним и нами оказались два ряда люков, три восточных мы успели раскопать, а три центральных даже вскрыли, и обнаружили вход в лабиринт.

Фернандо длинным прыжком настиг Азну и повалил ее, не обращая внимания на истеричные вопли. Ну вот, когда припекло, мигом забыл про толерантность и про то, что нехорошо цисгендерному патриархальному шовинистическому белому мужику осуществлять насилие по отношению к женщине.

— Тут колодец! — сообщил японец. — Глубокий!

— Давай все вниз, туда оно не пролезет. Ганс, твои впереди, — и вновь Шредингеру на принятие решения понадобились считанные мгновения.

Бойцы Бадави отступали, огрызались короткими очередями, но боевое дерево не обращало на них внимания. Оно двигалось рывками, то вправо, то влево, гневно шлепало ветками, видимо понимало, что враг тут, пусть он и невидим, и что надо только этого самого врага нащупать.

— Второе — отходите! Третье — прикрывайте! — велел комвзвода.

Ганс ввинтился в отверстие, следом вниз торопливо полезли его подчиненные. Подскочил Хамид с блоком связи поверх рюкзака, подняли и буквально понесли плачущих от страха девчонок — ноги их не держали.

Я сунул лопату в петли на рюкзаке и взялся за автомат.

— Пууусти! Тыыы! Своообода! — продолжала визжать Азна, которую Фернандо тащил по-первобытному, на плече.

Но со всем толерантным уважением, аккуратно, и рот не пытался заткнуть.

Бойцы Бадави побежали в две стороны, огибая ямы, и самому тормозному не повезло. Дерево коснулось его кончиком длинной ветки, и тут же другая, с лезвием, выстрелила, точно из катапульты.

Нож длиной с руку пропорол человека насквозь, и окровавленный кончик с хрустом вышел из груди.

— Бронежилет как бумагу, — пробормотал Ингвар. — Из чего это сделано?

— Огонь! — скомандовал Ричардсон, и мы не заставили себя упрашивать, автомат задергался у меня в руках.

Я целился в верхушку, где блестели многочисленные глаза, и вроде бы даже попал. Брошенная комотделения граната легла как надо, в самую гущу ветвей, и боевое дерево подбросило, оно с надсадным скрипом осело и замерло.

Неужели все?

Я оглянулся — голова Хамида исчезла в колодце, следом полезла Тамурда, остальные девчонки, плачущая Явонда, орущая Азна под присмотром Фернандо.

— Готово? — с надеждой спросил Эрик.

Дерево содрогнулось и рывком вскочило, распрямилось во весь рост — метров десять. Наверняка оно завопило, поскольку я ощутил резкую боль в ушах, и Вася вскинул руки к боковинам шлема.

— Держи карман шире, — констатировал Эрик.

— Уходим! — крикнул Ричарсдон.

Мы отскочили вовремя, через мгновение ветки ударили по тому месту, где мы лежали. Сыч запнулся, но Вася подхватил его и выдернул из-под удара, и через миг мы сгрудились вокруг колодца, где сгинул последний из бойцов Бадави.

На поверхности остались только мы, третье отделение.

Дерево подтянулось, сложилось, мы один за другим начали буквально прыгать вниз. Симон, Рашид, Ингвар… я оказался предпоследним, и если бы не перчатки, то я ободрал бы о скобу все руки; ударил ботинком