Пристально глядя в ее грустное, милое лицо, Мак снова и снова поражался тому, как он мог тогда уйти. Страшно было подумать, насколько сильно работа завладела его жизнью. За время их долгой разлуки он начал медленно осознавать, что есть и другая жизнь, отличная от бешеного ритма его существования, — та жизнь, которой он до сих пор избегал. Кому-то жизнь в бешеном темпе может показаться заманчивой, но Мак знал не понаслышке, какой это ад — и для души, и для тела. Хватит, достаточно! Перво-наперво, он передаст часть своих полномочий в руки Мича. Мак будет рядом с Тарой на протяжении всей ее беременности, будет заботиться о ней. Она получит все необходимое, все, что только можно купить на его с таким трудом заработанные деньги.

— Клянусь, что сдержу все свои обещания, прошептал Мак. — Возможно, раньше я был не лучшим мужем, но теперь тебе не в чем будет меня упрекнуть. Ну.., почти не в чем. — Улыбаясь, он нежно обнял ее. — Мы станем лучшими родителями. Наш малыш не будет нуждаться ни в чем.

А как же я, Мак? — хотелось спросить Таре.

Твоя любовь — вот все, что мне нужно. Ты будешь все так же любить меня? Все, что нужно мне и моему ребенку — любовь, а ее не купить ни за какие деньги.

— И все же. — Она освободилась от его объятий, силясь не заплакать, и натянуто улыбнулась. — Я позвоню в больницу, узнаю, как Бет. Спасибо за ужин.., хоть я ничего и не съела.

Он нахмурился.

— Кстати, ты должна лучше питаться. Это просто ужасно — ты ешь меньше птички. Завтра утром я найду хорошего диетолога и акушера и запишу тебя на прием. — Взяв оставленный на подлокотнике пиджак. Мак надел его, провел рукой по волосам и улыбнулся. — Завтра после обеда мы закроем магазин. У нас много дел — включая визит к агенту по недвижимости, чтобы подобрать нам дом. Спокойной ночи, Тара. Добрых снов. Если что, ты знаешь, где меня найти.

Ошеломленная, она еще долго стояла как вкопанная и смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь.

Ее ноги гудели. Одному Богу известно, чего ей стоило идти в этих маленьких босоножках с перепонками и ужасной колодкой, но только они подошли к прекрасному розовому с серебром платью, которое подарил ей Мак и попросил надеть к ужину. Теперь Тара тайком скинула их под столом.

Мак привез ее в один из самых дорогих лондонских ресторанов, хозяин которого был его старым другом.

Днем они побывали у агента по продаже эксклюзивного жилья, и теперь у Мака был целый список прекрасных домов. Таре предстояли два приема, один — у авторитетного диетолога, другой у лучшего акушера на Харли-стрит. Вспоминая события последнего времени, она с трудом верила, что все это происходит с ней, ей казалось, что она попала в сказку.

— Я никогда не видел тебя такой прекрасной, с чувством произнес Мак, подняв свой бокал.

— Это из-за платья. — Чувствуя, что краснеет, она дотронулась до глубокого выреза. Тара стеснялась, что платье такое открытое — она предпочла бы что-нибудь поскромнее. Очевидно, Мак не разделял ее мнения, судя по тому, как восхищенно он смотрел на ее декольте. Сам Мак был великолепен. В безупречном темно-сером костюме с черным галстуком, с зачесанными назад волосами он выглядел так мужественно и сексуально!

— Нет. — Знакомая улыбка заиграла на его губах. — Дело не в платье. Это все ты.

Он громко рассмеялся. Непосредственный, чувственный тембр его голоса смущал и опьянял ее, лишая способности ясно соображать.

— Я думаю арендовать дом где-нибудь недалеко от магазина твоей тети — только на время, пока мы не купим свой собственный. В отеле, конечно, очень удобно, но я не хочу там оставаться. Больше того, я не хочу, чтобы мы продолжали жить порознь. Пришло время нам снова быть вместе… и навсегда.

Ей так хотелось верить в это! Ее сердце готово было выскочить из груди. Чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, Тара сделала большой глоток сухого искрящегося шампанского.

— Поосторожнее с алкоголем, детка. — Его долгий пристальный взгляд заставил Тару вздрогнуть. Когда он так смотрел на нее, последние сомнения Тары оставались позади и она чувствовала, что он действительно любит ее. Что он хочет быть рядом с ней не только потому, что пытается исправить ошибки прошлого или потому, что она снова носит его ребенка. — Помни, что ты беременна. Сегодня мы пьем вино и шампанское, но впредь…

Она выпрямилась, ее зеленые глаза сверкнули.

— Я сама в состоянии решить, можно мне пить или…

— Мак, дорогой! Я сразу тебя узнала. Мы с Патрицией… Помнишь Патрицию, мою сестру? Мы только что говорили о тебе. Все думали: интересно, удалось ли получить развод у твоей упрямой женушки и стать, наконец, свободным? О, извини, я не заметила твою милую спутницу. Ты нас познакомишь, Мак?

Эта француженка могла дать сто очков самой Одри Хэпберн. Изысканно одетая, в маленьком атласном платье цвета баклажана, облегающем ее великолепную фигуру, источающая неотразимо шикарный аромат духов, она заставила Тару почувствовать себя просто бледной серой мышкой. Но больше, чем ее внешность. Тару поразило и задело то, как выразилась эта женщина. «Упрямая женушка»? Неужели так называл ее Мак?

Тара холодно посмотрела на Мака и поняла, что он и сам обескуражен появлением своей бывшей пассии, которая, в этом не могло быть сомнений, и есть небезызвестная Амели.

Он даже не подумал подняться, как того требуют правила хорошего тона. Напротив, бросил на девушку холодный взгляд, как будто отвечать ей было бы ниже его достоинства. Тара заметила, как сквозь безупречный макияж Амели проступает яркий румянец.

— Мне следовало бы сказать, что я рад тебя видеть снова, Амели, но, учитывая обстоятельства, это было бы слишком. Почему бы тебе не вернуться к своей сестре и не оставить нас с Тарой в покое?

— Значит, я права? Это твоя жена? Наверняка она уже беременна, Мак? Ведь ты так торопился стать отцом. Сразу видно, она прямо создана для того, чтобы быть матерью. — Ее темные сверкающие глаза оглядели Тару. — Этот слишком смелый вырез… Выглядит, как женщина легкого поведения. Не уверена, что я пожертвовала бы своей фигурой, чтобы оказаться на ее месте.

— Называешь это фигурой? — Тара вскочила, бросив салфетку на стол. — Да телеграфный столб фигуристее тебя! Надеюсь, вы меня извините, мне надо выйти подышать. Мило с вашей стороны, что вы остановились поболтать с моим мужем и со мной.., прошу прощения, как там вас зовут? И, презрительно вскинув голову и сексуально покачивая на ходу бедрами, Тара босиком прошла между столами и официантами в туалетную комнату, и практически все мужчины в ресторане проводили ее взглядом.

Мак даже не пытался скрыть свое замешательство. Разозлившись, Амели что-то оскорбленно пробормотала на выразительном языке своего отечества и гордо удалилась. Оставшись один, Мак откинулся на спинку кресла, ослабил галстук, потом медленно и глубоко вздохнул. Если бы он мог уберечь Тару от оскорблений Амели, он сделал бы это — но его жена и сама отлично пообщалась с его бывшей подругой. Он был удивлен и в то же время восхищен ее неожиданным поведением. Из скромной девушки, какой он встретил ее впервые, его жена превратилась в уверенную молодую женщину, способную постоять за себя.