собственно «тектонических» гор, в чем мобилизм и фиксизм видят, как мы уже говорили, разные пути, все же лучше всего объяснимые вертикальным подъемом вещества земной коры, возбуждаемым всплыванием в соответствии с архимедовыми силами разогретого вещества низов земной коры или верхов верхней мантии, и сравнить этот процесс с созданием вулканических гор, то при всей их разнице мы найдем и в том и другом большое сходство: в обоих случаях происходит подъем из недр разогретых масс. Но в «тектонических» горах это вещество внедряется в земную кору или только приподнимает ее, тогда как при извержении вулканов глубинный материал, поднимаясь, достигает самой земной поверхности, воздвигая вулканические горы буквально из самого себя.

Из сказанного следует, что, занимаясь проблемой образования гор, геоморфологии при всех вариантах причин тектонических движений земной коры, рассматриваемых геологией, необходимо считаться в первую очередь с вертикальными силами. Конечно, интересно и очень было бы важно знать, вызваны ли они, так сказать, трансформацией горизонтальных сил (сжатия) при сближении блоков или плит земной коры или же независимы от горизонтальных сил. Но так как эти вопросы подлежат компетенции тектоники и решаются не всегда убедительно, то в геоморфологии лучше всего говорить об обязательной вертикальной тектонической составляющей, всегда господствующей при горообразовании. Вместе с тем вертикальная составляющая может быть разной — направленной вверх и направленной вниз. Первый случай, дающий поднятие, находит вполне убедительное объяснение в разуплотнении какого-то объема верхней мантии, его всплывании под действием архимедовых сил к подошве земной коры и выгибании последней в виде обширных сводовых поднятий. Об этом уже говорилось, но стоит напомнить читателю еще раз. Зато происхождение опусканий земной коры, ведущих к созданию обширных понижений типа прибрежных и предгорных равнин, межгорных впадин, рифтовых долин (типа Байкальской, Рейнской, Восточно-Африканских, созданных, по-видимому, силами растяжения), во многом еще неясно. Предполагают, что все подобные крупные формы рельефа могут быть вызваны гравитационными силами, для чего необходимо допустить отток из-под них подстилающих масс. Возможно также допустить, что при общем, но резко неравномерном поднятии отдельных блоков или глыб земной коры, разделенных разломами, некоторые из них останутся неподвижными или отстанут в подъеме от соседних, поднимающихся быстрее, и тогда создастся впечатление об активном погружении той или иной площади. Для рифтовых долин некоторыми учеными принимается особый механизм растяжения и утонения земной коры с образованием ее пережима, или «шейки».

Остановимся еще на одном важном вопросе. Геологи и геоморфологи, встречаясь на каждом шагу с перепадами высот земной поверхности, далеко не всегда, а, напротив, весьма редко могут решить вопрос: чем же вызваны эти перепады? Заключено ли в видимых возвышенностях активное начало, их абсолютное поднятие над соседней долиной или равниной, либо мы имеем дело только с относительными превышениями, как и относительными понижениями, т. е. единственно с соотношением высот и низин? Не значит ли это, что такие понятия, да и сам язык, выражающий их, совершенно условны? Да, сомнения на этот счет обычно остаются, но неверно было бы думать, что подобная условность лишает геологию и геоморфологию ранга серьезных наук. И хотя аналогия здесь и далекая, но все же известная параллель есть в том, что, например, относительность времени доказана и давно принята на вооружение современной физикой. Да и в области геологии давно стало ясно, что не абсолютные, а относительные величины в чем-то сопоставимых явлений имеют наибольшую ценность.

Новейшие исследования привели к выводу, что первичной, исходной для других является океаническая земная кора, существенно отличающаяся от так называемой переходной и материковой как химическим и минералогическим составом, так, естественно, и физическими свойствами. Но если это так, то следует допустить, что и преобладающий на больших пространствах ложа Мирового океана равнинный рельеф в историко-генетическом отношении является исходным для нашей планеты[2]. Как мы видели на гипсометрической кривой, ложе океана играет роль плато, или плоскогорья, лишь для глубоководных желобов. В этих сравнительно узких, обычно дуговидных подводных впадинах, расположенных с внешней морской стороны островных гирлянд, подобных Курильско-Японской, глубины океана достигают максимальных значений. Так, Курило-Камчатская впадина достигает глубины 10 382 м, Филлипинская — 10 540 м, а глубочайшая в мире Марианская — 11 034 м, тогда как средняя отметка ложа Мирового океана — около 4000 м. Оказавшись на дне подобной пучины, наблюдатель видел бы перед собой склоны высочайших гор, притом огромной крутизны. Кстати сказать, швейцарский ученый О. Пикар еще в 1960 г. опустился в Марианскую впадину в батискафе.

Грандиозные океанические желоба интересны не только как формы рельефа и как выраженные на поверхности дна океана тектонические структуры. О них мы с уверенностью можем сказать, что они созданы абсолютными опусканиями.

Обратим теперь внимание на другие особенности ложа Мирового океана. Нетрудно заметить, что лежащие глубже 4000 м абиссальные равнины на океанической и промежуточного типа земной коре, вместе взятые, составляют, что называется, фоновый рельеф Земли в целом, так же как фоновый рельеф суши составляют континентальные равнины и низменности. Эти последние приподняты над абиссальными равнинами океана примерно на ту же высоту, что и высокие нагорья материков над великими материковыми равнинами. Такое сопоставление дает нам возможность предположить, что процесс создания гор на суше принципиально не отличался от создания материков на «фоне» океанов. Добавим к этому, что надстройки материков над океанической корой, вторичны и с геологической точки зрения. Отсюда горообразование как явление возвышения отдельных частей суши вместе с тем есть явление вторичное и производное от глубинных процессов — явление производное и вторичное по отношению к рельефу равнинному. Вывод о том, что плоский рельеф глубоководных океанических равнин: действительно первичен, а выпуклости материков и глубоководные желоба вторичны, приводит нас к заключению, что океаническое ложе надлежит рассматривать не как относительное опускание по сравнению с материками и не относительное поднятие по сравнению с глубоководными впадинами, а как некоторый устойчивый глобальный уровень, если и меняющийся, то в течение огромных промежутков времени. Да и трудно представить себе причины подобных изменений. Если мы и в этом случае сошлемся на изменение земного радиуса в сторону укорачивания или удлинения, то окажемся вновь перед пока неразрешимыми и вдобавок противоположными гипотезами.

С приведенными доводами следует согласиться лишь в том отношении, что океаническое ложе подвержено относительно очень слабым и медленным экзогенным изменениям своего подводного рельефа. Однако здесь следует сказать о том, что, во-первых, по существующей гипотезе «спрединга» (т. е. расширения ложа океана, идущего в горизонтальном направлении в обе стороны от срединноокеанических хребтов), должны происходить какие-то существенные внутренние, т. е. подповерхностные, деформации океанического ложа, а во-вторых, что само существование островных гирлянд и глубоководных желобов, и по гипотезе спрединга, и по всяким иным представлениям,