для меня вставать.

Даже не удар сердца, а быстрее, и кадык первого английского солдата был мною вмят. Пострадали и сосудисто-нервные пучки по обе стороны от него. Британец ещё ничего осознать не успел, замер только, даже падать не начал, а я уже его соседа из списка живых вычеркнул. Нет, он ещё жил, но последние мгновения уже на этом свете у него оставались. Третий меньше чем через секунду разделил учесть своих товарищей.

«Кадык», с татарского переводится как «твердый», «крепкий». Ничего он не крепкий, на раз-два ломается.

Упасть самостоятельно я англичанам тоже не дал. Крайних успел схватить, на бывшего в середине навалил и всю эту кучу-малу аккуратно на пол коридора приземлил. Даже не брякнула о паркет ни одна винтовка.

В этот момент из двери сейфовой комнаты и Сормах появился.

Я уже как раз из плына выныривал. Быстро в него войти и быстро выйти — искусство большое. Ну, у меня ведь хорошие учителя были. Не только Федор моё мастерство шлифовал. Один земский фельдшер так же к этому руку приложил, не будем его имя и отчество упоминать для ясности.

— Что это было? — уже в режиме нормального восприятия действительности услышал я.

— Угадай с трёх раз…

Не очень правильно Николаю Гурьяновичу я ответил, в голове моей не всё ещё на свои места улеглось.

— Да, ладно… Она это?

— Она…

— Буза?

— Буза.

— Ты, Нинель, больше у меня не отговоришься. Будем в нашей армии обучение бузе вводить. — сдвинул брови Сормах.

Опять он с этим… Нашел время и место.

Вышедшие в коридор петроградцы на меня с уважением посмотрели. Правда, слова не сказали.

Винтовки и подсумки островитян тут же новых хозяев нашли, хоть у каждого из нас и так за плечами порядочная ноша имелась.

Да пусть у того, кто трофейное оружие на войне бросил, руки и ноги отсохнут. Патроны, они тоже никогда лишними не будут. Их только мало и очень мало бывает.

— Один вперёд, один — сзади прикрывает, — определим место каждому Сормах. — Вошли сюда хорошо, теперь так же выйти надо.

Прирезанных нами по дороге сюда островитян пока никто не хватился. Иначе бы во дворце все уже на ушах стояли. Ну, мы их тоже просто так в коридоре марать кровью паркет не оставили — заволокли покойничков в ближайшие пустые комнаты.

Лестницу вниз мы миновали без приключений, дверь из дворца в Люксембургский сад тоже прикрыли в полной тишине и покое. Теперь — по аллеям проскользнуть, через решетку перелезть и мы почти программу-максимум выполним. Сами живы и документы вынесли. Честь нам и хвала, ордена на грудь.

Так, а это что?

У самой ограды Люксембургского сада свежие могилки в ряд тянулись. Я подошел к крайней, наклонился, что написано на кресте прочитал.

Наши! Танкисты.

По счёту — все экипажы тут.

Позаботились о них островитяне.

Этим деянием они у меня несколько очков заработали. Хоть и враги, а наших похоронили…

Глава 36

Глава 36 Клин клином вышибают

Дальше…

Дальше — ничего героического и выдающегося.

Островитян в Париже всё прибывало, становилось больше и больше. Верные сведения передали коминтерновцы, много их через пролив во Францию переправилось.

Пару раз нам удалось партии наших пленных у британцев отбить, но в результате этого отряд наш не усилился, а даже наоборот. Вон сколько времени прошло, а полноценно воевать попавшие под удар неведомого оружия не могли.

Смогут ли в будущем? Кто знает…

Руки-ноги у солдат не отвалились, но они ими еле шевелили, уставали очень быстро, соображали плохо. Вялость, сонливость, подавленное настроение, замкнутость, молчаливость, апатичность — вот что я у спасенных из плена как врач наблюдал. Мог такой солдат идти, а потом лечь и лежать. Тормоши его, не тормоши — толку никакого. Лежит как колода и всё.

Я и Сормах тоже до конца в себя не пришли, а это — несмотря на то, что ежедневно терапию от зверьков получали.

— Были на фронте у нас такие… — как-то вечером ударился в воспоминания Сормах. — Но, они газами были травленные. Ни капли крови не потеряли, а воевать уже не могли. Ещё и слепли от газов многие, хоть этого-то тут нет. Страшное дело — мужику без зрения остаться. Лучше сразу умереть, чем в обузу всем превратиться…

Я только на его рассказ головой качал — неизвестно, ещё какими отдаленные последствия будут. Походе, это оружие островитян по психике здорово ударило. Я сам за собой замечал, что я какой-то нервный стал, сосредоточится на чем-то не могу, голова у меня побаливает.

Мы этих наших вызволенных полуинвалидов в сопровождении солдат-петроградцев из Парижа отправляли в сторону городков, где российские части были размещены. Пусть там такие же воины, ничуть не лучше освобожденных из плена, но не на парижских улицах же их оставлять. Тут же их обратно загребут.

— Нинель, что, дальше-то, будет?

Николаю Гурьяновичу сильнее меня досталось, по его мозгам без защиты зверьков здорово шибануло.

— Не то, что-то со мной, Нинель, не то. Голову как капустной сечкой искрошили. Полечил бы ты меня чем. Страхи какие-то на меня накатывают. Первые дни лучше было, а сейчас всё хуже и хуже.

Господи, воля твоя…

Был знатный большевик Сормах для всех как каменная стена, а тут рассыпаться не кусочки начал…

Что, делать-то?

Надоумил бы кто!

На путь истинный поставил…

Тут от безысходности и отчаяния мне в голову дикая мысль пришла.

В бумагах, что мы нашли на башне инженера Эйфеля, была схема какой-то электрической машины. Я в физике не силен, но так мне показалось. Конечно, не все листочки целые были, от каких-то одни клочки и огарочки остались, но было на них изображено что-то электрическое.

Таким образом, имелась некоторая вероятность, что островитяне вывели нас из строя каким-то электричеством. Каким? Леший его знает. Я со школы только про постоянный и переменный ток помнил, но чем первый от второго отличается — убей, не скажу.

Может… клин клином?

Когда я в психиатрическом отделении Вятской губернской земской больницы ещё до войны с японцами смотрителем на хлебушек себе зарабатывал, была там электрическая машина. Пациентов током и лечили. Я даже как-то помогал. Выдали мне резиновые толстенные рукавицы и я ноги пользуемого держал. Колотило его во время лечения, временами дугой выгибало. Что удивительно, некоторым такое изуверство и помогало.

Может, и сейчас поможет?

Где тут такая машина может быть? В