— Да полно вам, — отмахнулся я и указал барону на орка с ротмистром: — Так, покуражились немного с товарищами. Ничего героического.

— Скажете тоже, — не согласился со мной Анатоль. — Если верить всем россказням, так у вас, что ни день, то перестрелка. Это просто несправедливо. Я тут на службе от рутины чахну, а у вас жизнь ключом бьёт.

— Ещё как бьёт, — скривился я, — живого места на мне уже скоро не будет.

— И всё же, — плеща энтузиазмом, прервал мои стенания барон, — вы за несколько дней уже столько врагов сокрушили, что мне, склонен я подозревать, подобное и до самой отставки не грозит. И меня теперь, не смею скрывать, терзает невыносимая зависть. К тому же, как я проведал, занялись вы ныне делом «Крутоярского зверя», а поохотиться на такого злодея — да я в жизни себе не прощу, коли сию возможность упустить посмею. А посему, если позволите, я готов хоть сейчас составить вам партию в любом предприятии, какую бы опасность оно не сулило. Я уже и на целую седьмицу увольнение вытребовал. Свободен, как ветер.

— Вот оно вам надо? — с сомнением глянул я на Анатоля.

— Всенепременно, — энергично кивнул барон, а я перевёл взгляд на орка с ротмистром.

Пехов флегматично пожал плечами, типа ваш родственник, вы и решайте. Зато Митиано живо скорчил недовольную физиономию.

Ну да, мне его сомнения были вполне понятны. С ротмистром-то они уже спелись, а вот чего ждать от барона, неизвестно. Он всё-таки армейский офицер. Ему привычнее окопы да штыковая атака в лоб. А в работе оперативника он шарит, наверное, ещё меньше, чем я. Вот и зачем орку ещё один подшефный? Ему за мной бы уследить.

Опять-таки, не видел я целесообразности в разгуливании по городу слишком большой компанией, которая будет сильно привлекать к себе внимание окружающих. Нас, если ещё Холмова посчитать, уже четверо.

Впрочем, на нас и так постоянно пялились. Причём, как мне кажется, в большей степени из-за Митиано, точнее, из-за его дебильной шляпы.

— Видите ли, дорогой Анатоль, — почесал я уже изрядно заросшую шерстью щёку, — такие вопросы не стоит решать с кондачка да с панталыку. Тут прикинуть нужно, насколько это будет полезно для дела и насколько интересно для вас самого. Да, случались ситуации, когда лишний стрелок нам не помешал бы. Но ведь такие ситуации не постоянно возникают. Нам вот сейчас предстоит поиск свидетелей и подозреваемых, а это может быть совсем не так весело, как вам представляется.

— Я того не боюсь, — поспешил заверить меня барон. — Всё веселее, чем в карауле торчать да по плацу на строевой каблуки сбивать. Не поверите, всем полком мечтаем, чтоб хоть какая война уже началась. Нет уж, лучше с вам, чем в запой от тоски.

— Хорошо, оставайтесь, — сдался я.

В конце концов, потаскается с нашей компанией и, может быть сам отвалится. Нынче никаких заварушек вроде не намечалось. В планах у меня поиск Демьяна Останина, Валентина Тухваталина и Полины Савиной. Только так мы сможем на рогатого оборотня выйти. Скоро инспектор приедет и отправимся.

— Ну что, господа, — я повернулся к троице гоблинов, — теперь вы рассказывайте, с чем пожаловали. Порадуете чем-нибудь?

— Наконец-то, — Жмых, мне показалось, с облегчением отставил в сторонку чашку. — Дело к тебе есть, дознатчик.

— Ну так выкладывайте, — пожал я плечами.

— Ты уверен, — главарь гоблинской шайки недоверчиво обвёл взглядом остальных моих гостей и старика Флипке, застывшего каменным истуканом на входе, — что хочешь перетереть о том не наедине, а прилюдно?

— Здесь все свои.

— Свои своим рознь, — поддерживая Жмыха, многозначительно заявил Бугор. — В кодле собак шакала сразу и не различишь.

— Но-но, — нахмурился я, — не нужно оскорблять присутствующих тут господ.

Хотя, конечно, толстяк прав. Я и сам не до конца уверен в своих товарищах. Если даже орк и агент экзекуторов, в чём я почти уже уверен, то вовсе не исключено что играет он не на моей стороне, а на своей собственной. И что есть к тому же в моём окружении ещё некто, сливающий инфу налево. Тут я ни за кого не поручусь. Ни за ротмистра, ни за родственничка своего, ни за дворецкого. Да вообще ни за кого.

Однако вряд ли этот некто работает на Вацлава Шварца. А ведь я именно о нём просил разузнать гоблинов. Так что не видел я проблем в публичном обсуждении вопроса.

— Дело твоё, дознатчик, — пожал плечами Жмых. — Мы нашли, того, кто тебе нужен. Но за просто так тебе о нём не расскажем.

— То есть, — удивился я и указал на Бугра, — спасение твоего товарища — это «просто так»?

— Это недостаточная цена за опасную информацию, — покачал головой Жмых и прищурился, зловеще скорчив рожу: — А наёмник, которого ты ищешь, о-о-очень опасен.

Через пол часа мы всей толпой, вместе с приехавшим Холмовым, загрузились в наше заводное механическое авто.

Инспектор, как появился, рассказал нам, что задержанных вчера «всенародовольцев» рассортировали по принципу причастности или нет к терактам. Тех, кто оказался замешан в нападениях, отправили в казематы дожидаться суда и следствия, а невиновных отпустили по домам. Отделались ребятки лишь лёгким испугом, слегка помятыми во время задержания боками да выговором с занесением в личное дело. То есть постановкой на учёт. Хотя, как по мне, так с недельку можно было бы их ещё в кутузке промурыжить для профилактики. И вообще, не удивлюсь, если и виновным приговор потом вынесут неадекватно щадящий.

Ещё Шарап Володович выяснил адрес Демьяна Останина. Парень-то из поместных дворян оказался. Так что присутствие моего знатного родственничка вполне кстати может оказаться.

Однако путь наш, несмотря на всю важность предстоящего, пока что лежал совсем в иную сторону.

Во-первых, я попросил орка на минутку зарулить в школу. Лавочку революционную там, ясное дело, прикрыли, запретив собрания. И пусть занятия шли своим чередом, зато в помещении теперь на постоянной основе дежурил жандармский наряд. А потому у меня имелся какой-никакой шанс отыскать свои пропавшие вещи.

А во-вторых, сразу после школы наметили мы посетить Коркинский угольный разрез. Туда, со слов Жмыха, принудительно отправили нескольких очень дорогих его гоблинскому сердцу и, главное, ни в чём не повинных дорогих соплеменников, просто оказавшихся в ненужное время в ненужном месте.

На их свободу и обещал ушлый гоблин обменять информацию о Вацлаве Шварце. Список, слава богу, совсем короткий — всего на три «подлежащих вызволению» лица — прилагался на грязноватом и недурно так измятом бумажном листке.

Эта странная сделка послужила темой для весьма оживлённых и даже жарких дебатов, мгновенно разгоревшихся между нами. Ротмистр и инспектор были против, Митиано поддерживал меня, и лишь барон Штольц, что было вполне естественно, воздержался от выражения собственных взглядов, заняв выжидательную нейтральную позицию.

Пехова не устраивала этическая сторона вопроса. А Холмова — практическая. Потому как я предложил ему по собственному примеру использовать служебное положение, забрав гоблинов с исправительных работ под предлогом их важности, как ценных свидетелей, для раскрытия преступления.