class="p1">Хотя важность Шанхая для освещения обстановки на Дальнем Востоке понимали и британские морские разведчики, нехватка средств в 1936 и 1937 годах препятствовала развертыванию их работы в заметных масштабах. По этой причине начальник шанхайского бюро морской разведки капитан 3-го ранга Райдер не смог добиться заметных результатов и вскоре был вынужден передать свой пост майору морской пехоты Р. Невиллу, ранее занимавшемуся аналогичной деятельностью на значительно более спокойной Ямайке. В Шанхае действовали и иные структуры ВМС Великобритании, одной из которых являлась Военно-морская контрольная служба (НКС) во главе с капитаном 2-го ранга Дж. Б. Вулли, а с 1940 года — капитаном 3-го ранга Глимором. НКС в первую очередь отвечала за выработку рекомендаций для британских судов по плаванию в дальневосточных водах, но, помимо этого, выполняла и ряд оперативных задач. Она обеспечивала протаводиверсионную безопасность стоящих в Шанхае судов, для чего сформировала добровольческий корпус из 800 человек, по мере возможностей отслеживала движение кораблей и судов потенциальных противников и опрашивала капитанов и офицеров британских судов. В случае выявления какой-либо представляющей интерес для разведки информации в дальнейшем с этим моряком работали уже штатные разведчики. Например, дальнейшего изучения заслуживало появление в необычном для пассажирских судов месте лайнера, способного перевозить значительные количества войск. Помимо Шанхая, где эту работу выполняла Военно-морская контрольная служба, подобная практика осуществляли британские представители в Кобе, Нагасаки, Сеуле, Тяньцзине, Чифу, Вэйхайвэе, Циндао и Фучжоу. Силы и НКС, и бюро морской разведки были крайне ограничены: в первом из них работали 5 офицеров и 1 гражданский служащий, а во втором — 4 офицера, 3 гражданских служащих и 5 шифровальщиц. Естественно, что ожидать каких-либо серьезных результатов от них не приходилось.

Британская военная разведка с 1927 года содержала в Шанхае свое бюро, которое в течение длительного времени возглавлял Джон Стрендиш Сьюртис Прендергаст Вере-кер, впоследствии фельдмаршал и 6-й виконт Борт. Собственно, громкого названия “бюро” эта структура совершенно не заслуживала, поскольку ее штат состоял всего лишь из двух офицеров. После отъезда Верекера точку возглавил майор Гвин, в подчинении у которого работал капитан Дьюар-Дари, по прикрытию — армейский офицер-вербовщик. Первый из них владел японским языком, а второй — китайским. Разведчикам помогал майор Хант из штата генерального консульства Великобритании в Шанхае. Основной задачей бюро военной разведки являлся сбор информации о японских и китайских войсках в регионе и их перемещениях. Усложнение общей и оперативной обстановки вокруг Шанхая привело к тому, что армейские разведчики постепенно утрачивали возможное.™ для работы. Передвижения англичан за пределами города жестко ограничивались, их почта отрезали от внешних контактов, и даже китайские периодические издания, из которых они черпали существенную часть добываемой информации, попадали к ним позднее, чем в Гонконг. К 1941 году смысл сохранения в Шанхае разведоргана армии был практически утрачен. Зато его офицеры заблаговременно позаботились о путях отхода в случае обострения ситуации и после начала войны с Японией сумели скрыться под видом крестьян, тогда как морские разведчики попали в плен в полном составе.

СИС также не обошла Шанхай своим вниманием и с 1929 года содержала в городе свою “станцию”, которую, как полагали, возглавлял не офицер паспортного контроля, а офицер шанхайской муниципальной полиции У. Г. Кларк, его заместителем являлся также полицейский — заместитель комиссара Т. П. Гивенс. Конспирация этой точки находилась на низком уровне, о подлинных функциях обоих упомянутых офицеров знали практически все в Шанхае, поэтому нетрудно понять, что особых достижений в агентурных операциях за ними не числится.

Несмотря на всю свою значимость, Шанхай был лишь городом, в котором соперничали разведки нескольких государств, основные же события разворачивались в глубине китайской территории. В 1939 году, после стабилизации фронта с Японией, Чан объявил, что “главной задачей правительства является ликвидация баз коммунистической деятельности и пропаганды”[386]. Его войска блокировали районы дислокации коммунистических 8-й и Новой 4-й армий, непосредственным поводом для чего послужила перехваченная БРС совершенно секретная директива Мао Цзэдуна. Она предписывала “установить связи с городами по южному берегу Янцзы и проводить кампанию подрыва доверия к Гоминьдану, создавать организации “спасения родины” и борьбы против реакционной линии политического и экономического угнетения масс”[387]. Чан Кайши опередил наступление коммунистов, а разведка компартии проиграла поединок, несмотря на то, что Бюро по специальной работе (Теъу гунцзо чу) ЦК КПК под руководством все того же Кан Шэна уже добилось серьезных успехов. С ноября 1938 года в его центральном аппарате имелись:

— организационное отделение;

— разведывательное отделение;

— контрразведывательное отделение;

— информационно-аналитическое отделение;

— отделение общих вопросов и связи;

— школа разведки.

Обращает на себя внимание отсутствие криптографической структуры, что объясняется не каким-либо пренебрежением к этой стороне деятельности, а просто полным отсутствием специалистов соответствующей квалификации. Кроме Бюро по специальной работе, в коммунистических войсках имелась собственная военная разведка, а их безопасность обеспечивал политический отдел с подотделом офицеров безопасности.

Как всегда, в гражданской войне выигрывает третья сторона, которой в данном случае являлась Япония. К маю 1940 года она оккупировала 552 из 1937 уездов Китая, включая абсолютно все важные индустриальные, транспортные и административно-политические центры. Промышленное производство в стране упало до 10 % — 15 % довоенного уровня, японцы захватали 16 стратегически важных железнодорожных магистралей, при этом на оставшихся имелась лишь треть локомотивов, половина пассажирских и 40 % товарных вагонов от потребного количества. Не обрабатывалась пятая часть пахотной земли. Китай погибал, спасение могло принести только внешнее вмешательство в конфликт.

2. ЯПОНИЯ

Удачливая противница Китая — Япония тем временем готовилась к уже давно намеченному расширению географии боевых действий, и после 1931 года любое мероприятие ее правительства имело конечной целью приближение установления господства над Азией. Агрессивные настроения в среде военных были столь сильны, что в феврале 1936 года привели к неслыханному в ее истории и противоречащему всему строю японского характера и самурайскому кодексу поведения мятежу молодых военных против власти. В нем приняли участие полторы тысячи армейских офицеров и солдат, и лишь недоброжелательное отношение флота к путчу позволило относительно легко подавить его. Эта попытка переворота стала подлинной точкой отсчета, после которой правительство уже не могло игнорировать фактор настроений в вооруженных силах, однозначно выступавших за агрессию и расходившихся лишь в вопросе ее направленности.

Одни из исследователей различают сторонников “северного” и “южного” пути, другие выделяют “маньчжурскую” и “токийскую” группы, третьи полагают, что позиции двух групп приблизительно соответствовали устремлениям командования армии и флота. Считается, что “маньчжурцы” настаивали на развитии агрессии против СССР, а “токийцы” — против Китая и Юго-Восточной Азии. К сторонникам “южного” пути относят приверженцев нападения на