class="p1">«Вы обе знаете, что я встречаюсь с доктором Мерсер. У меня есть задание, с которым вы обе должны мне помочь».

«Если только оно включает в себя секс», — хихикнула Дженнифер, — «я согласна!».

«Дженнифер, я серьезно. Просто послушай, хорошо?»

«Прости».

«Я составил список всех людей и вещей, на которых я злюсь или из-за которых я злюсь. Это был длинный список. И вы двое в нем. Я люблю вас обеих. Дженнифер, я уверен, что все еще люблю тебя. И Мелани, я, вероятно, влюблен в тебя и, вероятно, всегда был влюблен. Я злюсь на себя за то, что у меня не хватило смелости сказать кому-то из вас о своих чувствах задолго до того, как все пошло наперекосяк».

Я сделал глубокий вдох и продолжил.

«Дженнифер, я злюсь на тебя за то, что ты обманула меня, злюсь на тебя за то, что ты не пошла на секс в первый раз, когда мы играли в шахматы на раздевание, злюсь за то, что ты более или менее приказала мне заняться сексом с Бекки, злюсь за то, что ты не разговаривала со мной, и злюсь за то, что ты так старалась заняться сексом со мной снова».

Она прижалась ко мне, и я мог сказать, не глядя, что она беззвучно плачет.

«Мелани, я злюсь на тебя за то, что ты изменила Питу, не сказала мне об этом, пыталась использовать меня, чтобы скрыть свою измену, пыталась заставить меня нарушить доверие Пита и сказала мне, что Биргит умерла».

«Что?!» — перебила она, — «Как ты можешь злиться из-за этого? Это несправедливо».

«Это не имеет никакого отношения к справедливости», — сказал я. «Это связано с тем, что я чувствую. Я также злюсь, что не могу ходить на двойные свидания с тобой и Питом, а это значит, что я не могу видеться с Анной. А еще я злюсь, что ты сравниваешь меня и Пита и, несмотря на то, что знаешь о моих чувствах, отбросила его в сторону и пришла ко мне через два месяца, думая, что я буду заниматься с тобой сексом».

Мелани была сделана из более прочного материала, чем Дженнифер, и не плакала. Но я видел, что она была в шоке от моих слов.

«Что значит, ты влюбился в меня?» — спросила она.

«Я влюбился в тебя в тот первый день, когда мы занимались любовью, просто я этого не осознавал».

«А как же Биргит?»

«Я никогда не переставал любить ее. И до сих пор не перестал. Я злюсь на себя за то, что влюбился в четырех девушек и ни к одной из них не относился должным образом».

«Подожди, Стив. Ты же относился к Биргит должным образом на каждом шагу!»

«Может быть. Я не уверен. Если бы я влюбился в тебя, Дженнифер и Бекки и не сказал об этом Биргит, разве это было бы правильным отношением к ней?»

«Она знала», — тихо сказала Мелани.

«О чем ты говоришь?» — потребовал я.

«Она знала. И она была не против. Помни, что все, чего она хотела, это чтобы ты был с ней, полностью ей предан, когда придет время. Она знала, что ты должен быть нормальным подростком, чтобы иметь хоть какую-то надежду на то, что все получится».

«И я тоже злюсь из-за этого! И злюсь на нее за то, что она погибла в глупом несчастном случае на лодке. И злюсь на Йонаса за то, что он убил ее!»

«Боже мой! Мы не знаем, что произошло! Как ты можешь так говорить?»

«Это всего лишь то, что я чувствую. Если бы она не была с ним, она была бы жива».

Наступила тишина, когда эти слова повисли в воздухе. Я знал, о чем буду говорить с доктором Мерсер в четверг. Я пожалел, что вторник не рабочий день, чтобы увидеться с ней.

В конце концов, пришло время отправляться домой. У моего дома Дженнифер крепко обняла меня и поцеловала, а Мелани обняла меня.

«Мне очень жаль», — сказал я им.

«Все в порядке», — сказала Дженнифер. «Нам нужно поговорить. Ты прав. Я не должна была говорить с тобой о сексе. Мне очень жаль».

«Все в порядке. Мы поговорим после 4-го числа».

«Мне тоже жаль», — сказала Мелани.

«Я знаю. И мы тоже поговорим. ОК?»

«Да».

Я вошел в дом и рухнул в постель.

В воскресенье я встал рано, как обычно, и занялся своими обычными делами. Я решил снова пойти в церковь, потому что знал, что мама оценит это, но также я хотел потрясти кулаком перед Богом. Вообще-то я мог сделать это где угодно, но в церкви это казалось более приятным.

Я сидел на скамье, не особо прислушиваясь к мессе — она никогда не менялась, за исключением святых дней. Я высказывал Богу свои мысли. Я бушевал и рыдал в тишине. Я изо всех сил старался не подавать виду, я сидел, стоял и преклонял колени вместе с прихожанами, чтобы сохранить видимость. Я выплеснул все это из себя и почувствовал себя немного лучше.

Придя домой, я начал писать в дневнике, размышляя о прошедшей неделе. Казалось, что единственное, что заставляло меня забыть, не думать о мести, — это свидание с одной из девушек, а самым эффективным обезболивающим средством был секс. Это было как мазь на рану и анестезия.

С Джойс, Анной или Мэри речь шла о том, чтобы чувствовать себя хорошо. Я догадывался, что так будет и с Вики. Но с остальными что-то подсказывало мне, что нельзя использовать это так. Это разрушило бы отношения с Дженнифер, дало бы Мелани то, чего она добивалась, и могло бы уничтожить Бетани. Бекки была под вопросом. Я должен был выяснить это сегодня.

Закончив с дневником, я проплыл 50 кругов, принял душ, надел шорты и футболку и пообедал. Я сказал папе, что мне нужно поговорить с ним и мамой после обеда. Как только я закончил есть, мы пошли к нему в кабинет.

«Мам, пап, доктор Мерсер попросила меня составить список вещей, которые меня разозлили, и людей, на которых я злюсь. И я должен поговорить с каждым из них, когда буду готов. Пожалуйста, просто послушайте и дайте мне сказать. Мы сможем поговорить об этом, когда я закончу. ОК?»

Папа кивнул. Мама не сделала никакого выражения. Все шло не очень хорошо.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул.

«Я злюсь, потому что