чести правителей Египта и Сирии, «технически» относящихся к Османской империи, да и подавляющего большинства мусульманских стран, обстановка там царила достаточно мирная. Не только правители, но и большая часть местных жителей была в ужасе от происходящего у соседей. В мечетях и церквах люди молились о просветлении для человеческих душ, но пока не помогало…

Войска под командованием Грифича стояли в Эдирне, приводя себя в порядок. В боях за город было убито довольно много имперских и союзных солдат – около пятисот подданных императора и полутора тысяч союзников. И ведь на штурм шли исключительно члены государств Унии, союзники присоединились позже, но вот поди ж ты… Разница в классе была очень велика.

Турок погибло около двадцати тысяч, остальные попали в плен, и сейчас они под конвоем направлялись на тяжёлые работы. Устраивать им «концлагерь» Рюген не собирался – характер не тот, да и рабочие руки нужны.

Вообще же Игоря волновали более серьёзные проблемы, чем пленные. В частности, как остановить взаимную резню Креста и Полумесяца… Началась она почти две недели назад и утихать пока не думала – скорее разгоралась. Были даже мысли направить войска на защиту, но свободных полков не было. Воины Венедии и империи сейчас воевали либо с турками, либо с англичанами… Союзники? Так союзники и режут «нехристей»… Приходилось скрипеть зубами и выпускать указы, но только в окрестностях Эдирне мусульмане были в относительной безопасности.

А так… В Албании разгорелась настоящая война – с артиллерией и прочими «милыми шалостями». Христиан и мусульман там было примерно поровну, да и «пушистыми зайчиками» нельзя было назвать ни одну из сторон – дикари ещё те…[486] Здесь зачинщиками выступили местные христиане, надеясь выиграть в народной балканской игре «зарежь соседа и получи его имущество». Впрочем, в Албании война Креста и Полумесяца было превратилась в войну все против всех, а на религиозную принадлежность смотрели там немногие.

– Англичане, – тускло повторил Рюген слова фон Бо, виновато стоявшего перед ним.

– Да, сир, переиграли, – сдавленно сказал родич.

– Не винись, – махнул рукой император, – я документы посмотрел, твоя вина там есть, конечно, но не скажу, что велика, всё-таки масоны с иллюминатами и прочей нечистью всё ещё сильны и способны нагадить. Вот, собственно, и нагадили…

Игорь прервался и жадно выпил воды из графина, прямо из горлышка.

– М-мать… – тоскливо сказал он, – инициировали резню англичане да масоны, а расхлёбывать нам. Думал, выселить где-то с половину мусульман – тех, кто ненадёжен. Янычары там всякие, чиновники дворцовые, да прочий сброд. Остальных бы давил потихонечку: миссионеры христианские работать бы начали, да другое, да третье… Глядишь, да и нормально ассимилировались бы… А теперь всех выселять придётся.

– Может, и не всех, – неуверенно возразил Юрген, – почистить, конечно, надо, но можно справиться.

– Как? После взаимной резни Креста и Полумесяца доверия к нам не будет в принципе. А ведь Стамбул я ракетами собираюсь сжечь, при нормальном штурме половину армии точно потеряю, если не всю. При осаде эпидемии будут, и тоже людей потеряю. Да ещё, возможно, уходить придётся, чтобы все не померли. А так… Сначала межконфессиональная резня, затем сожжённая столица… Ты думаешь, что можно будет кого-то ассимилировать? У всех будут погибшие родственники, друзья… Даже если смирятся внешне, ты сможешь дать гарантию, что через несколько лет ему не стукнет в голову отомстить, и он не сделает чего-нибудь… этакого. К примеру, бомбу на корабль пронесёт или из мушкета отравленной картечью по крестному ходу стрелять начнёт?

– Нет, – хрипло ответил бледный фон Бо, рванув воротник.

– Вот и я – нет… Хуже всего то, что они могут детей начать воспитывать, постоянно напоминая им о мести, тогда конфликт может быть многовековым… Так что – всё, теперь на землях империи или Померанского дома мусульман быть не должно, в принципе.

Задачу освоения турецкой империи англичане сильно осложнили: теперь велика вероятность того, что турки начнут драться за каждый клочок земли, буквально до последней капли крови…

Вообще, англичане в нынешней кампании здорово помогали туркам, прежде всего материально. «Мастерская мира» после становления Рюгена императором потеряла большую часть рынков сбыта, шустро переориентировавшись на исламские страны. Дешёвые качественные товары в огромных количествах, с одной стороны, подстегнули экономику Турции, Египта, Алжира и прочих стран, но с другой – вызывали недовольство местных ремесленников. И если в большей части мусульманских стран торговлю англичан как-то ограничивали, то в Турции – нет.

Собственно говоря, выхода у султана и не было, многочисленные вассалы давно уже не обращали внимания на приказы из Стамбула, так что и без того убогая экономика страны рухнула. Ну а англичане давали свои товары за торговые преференции, за контроль над какими-то землями… Платили же за всё пока что банкирские дома, поставившие все свои сбережения против Священной Римской империи в её нынешнем виде. Победят – вернут свои деньги сполна, а проиграют… Все понимали, насколько Грифон и его окружение не любят масонов, банкиров и прочую публику такого же пошиба. Живых не останется.

Так что помощь англичан туркам была очень серьёзной. Пушки, артиллерийские офицеры, морские офицеры, ружья и инженеры, медики и инструкторы… Сейчас они строили укрепрайон, пытаясь перегородить Рюгену дорогу к Стамбулу.

Дождавшись выздоровления раненых и окончательной зачистки захваченных земель от каких-либо намёков на вражеские военные части, герцог Померанский начал движение вперёд.

Через несколько дней имперские войска стояли перед укреплениями османов. Командовал здесь Энвер-паша, не блиставший полководческими талантами, зато блиставший решительностью. Семьи командиров и части рядовых были взяты в заложники – вполне официально[487], так что моральный дух был… своеобразный, но отступать большая часть войска османов и вправду не думала… А вот меньшая как раз думала – спасти семьи. У кого-то были мысли, что в Стамбуле неверных всё равно остановят, кто-то хотел отсидеться в родной провинции, кто-то… Вариантов было много.

Сперва в небо поднялись старшие офицеры: прикинуть обстановку, затем пришёл черёд штабных вместе с картографами и художниками. Кстати, штаб в привычном понимании ввёл именно попаданец, как и серьёзнейшее отношение к картам и картографии. Так, все его офицеры были обучены навыкам картографии, не считая нескольких десятков профессионалов, сопровождающих императорское войско. Достижение, совершенно невероятное для восемнадцатого века: здесь не все офицеры других европейских стран могли хотя бы читать карту.

– Сплошной укрепрайон, – задумчиво сказал император, глядя на свеженарисованную карту турецких укреплений.

– Даже слишком, – поддержал отца Ярослав, – вроде как