— Ну, тогда попытайся найти меня первым.

— Обязательно. Увидимся позже.

Я накинул на себя плащ пространства, отдёрнув Кашеру прочь. Когда я вновь распахнул его, то опять был в апартаментах Юрта у Всевидящих.

Я потянулся, я зевнул. Сделал быстрый круг по комнате, удостоверяясь, что нахожусь в одиночестве. Расстегнул плащ и бросил его на постель. Шагнул, расстёгивая рубашку.

Стоп. Это что? И где?

Я вернулся на несколько шагов. Я никогда не бывал подолгу в комнатах младшего брата, но я обязательно припомнил бы, что чувствовал.

В углу, образованном стеной и гардеробом из тёмного, почти чёрного дерева, стояли кресло и стол. Встав коленями на кресло и перетянувшись через стол, я смог чётко ощутить это — присутствие пути, хотя и не очень пригодного для транспортировки. Ergo…

Я отодвинулся вправо, открыл гардероб. Конечно, внутри. Интересно, как давно он инсталлировал его. К тому же я ощущал лёгкое веселье от обшаривания его комнат в таком режиме. Он мне чуточку задолжал — кучу невзгод и беспокойств. Немного доверия и маленькое сотрудничество вряд ли очистят старую грифельную доску. Я пока не научился доверять ему, и возможно, он имеет на меня свои виды. Хорошие манеры, решил я, придётся принести в жертву благоразумию.

Я раздвинул одежды, освободив дорогу к задней стенке. Путь потянул сильнее. Последний толчок по одеждам, быстрое перемещение в тыл, и я оказался в фокусе. Я позволил ему утащить меня прочь.

Сразу же впереди что-то продавилось, навалившиеся на спину одежды слегка наподдали мне. Плюс факт, что кто-то (сам Юрт?) проделал работу мастера отражений неряшливо, в результате получив разные уровни расположения комнат, так что я растянулся на полу, как только достиг станции назначения.

Хорошо хоть, я не приземлился в яме, полной заострённых кольев или кислоты. Или в логове какого-нибудь полуголодного зверя. Нет, здесь был пол, выложенный зелёной плиткой, и я смягчил удар при падении. А по мерцанию окрест я догадался, что вокруг прорва горящих свечей.

Прежде, чем я поднял взгляд, возникла уверенность, что все они — зелёные.

И не был неправ. Так или почти так.

Устройство зала оказалось сходным с тем, что было у моего отца — крестообразный свод, с источником света куда лучше коптящих свечей. Только не было картины над алтарём. Вместо неё было окно с цветными стёклами, большая часть их была зелёной, и немного красного.

Принципалом часовни был Бранд.

Я поднялся и прошёл наискосок к алтарю. На нем лежала Вервиндл, вытащенная на несколько дюймов из ножен.

Я протянул руку и взял меч, в первом порыве унести с собой, чтобы возвратить Люку. Затем я заколебался. Это была не та вещь, которую стоило бы нести на погребение. Если я возьму меч, мне придётся где-то его прятать, а он и так хорошо спрятан здесь. Пока думал, моя рука оставалась на рукояти. Меч нёс в себе ощущение силы, сходное с тем, что было у Грейсвандир, но ярче, менее тронутое трагедией и менее тяжёлое. Ироничное. Он казался идеальным клинком для героя.

Я огляделся. Слева на пюпитре стояла книга, на полу позади меня светилась пентаграмма, сработанная иными оттенками зелёного, в воздухе витал запах — как от недавно сгоревших дров. Я праздно призадумался, что б я нашёл, если б пробил дыру в стене. Где расположена часовня? На вершине горы? На дне озера? Под землёй? Парит ли где-нибудь в небесах?

Что она символизирует? Выглядела она как место поклонения. И Бенедикт, и Корвин, и Бранд были тремя героями, о поклонении которым я знал. Восхищались ли ими, уважали их — преклонялись перед ними — мои родственники и земляки? Или эти три скрытые часовни были куда более зловещи?

Я убрал руку с Вервиндл, шагнул ближе к пентаграмме.

Логрусово зрение не высветило ничего неблагоприятного, но жёсткое сканирование спикартом засекло остатки давно затёртых магических действий. Следы были слишком слабы, чтобы рассказать мне что-нибудь об их природе. Хотя вполне возможно, что я мог бы попробовать добраться до картинки почетче, но сообразил, что нет времени, которое понадобится на подобную операцию.

Я неохотно отступил к переходу. Могли ли эти часовенки использоваться для попыток повлиять на посвящённые личности?

Я мотнул головой. Размышления лучше оставить на другой раз. Я поймал путь и отдал себя ему.

При возвращении я споткнулся.

Ухватившись рукой за раму, второй я вцепился в одежды, удержав себя вертикально, и вышел наружу. Затем я сдвинул одежду на место и затворил дверцы.

Я быстро обнажился, изменив форму, как и намеревался, и вновь натянул траурные одежды. В зоне спикарта я ощутил некую активность и впервые поймал его на подкачке от одного из источников, когда спикарт скомандовал себе изменить форму, приноравливаясь к изменившемуся размеру моего пальца. Очевидно, он и раньше неоднократно это проделывал, но в этот раз я заметил процесс. Это было интересно, этим он демонстрировал способность действовать независимо от моей воли.

На самом деле я не знал, что это за кольцо и каково может быть его происхождение. Я хранил его, потому что он являл собой значительный источник силы, достойный заменитель Логруса, которого я теперь опасался. Но пока я наблюдал, как он меняет форму, чтобы уютно осесть на моем изменившемся пальце, мне стало любопытно. Что если это — мина-ловушка, которая обратится против меня в особо неподходящий момент?

Я прокрутил его пару раз на пальце. Пролез в него сознанием, понимая, что это — упражнение в тщетности. Могут потребоваться годы, чтобы пробежать по каждой линии до её источника, проверить все спрятанные по пути заклинания. Это похоже на путешествие внутрь швейцарских часов — изготовленных на заказ. На меня производили впечатление и красота исполнения, и огромная работа, затраченная на создание. Он мог свободно обладать скрытыми императивами, которые соответствовали бы особым стечениям обстоятельств. И все же…

И все же пока он не сделал ничего дурного. А альтернативой был Логрус. Она — альтернатива — являла собой неподдельный образчик выбора из двух зол.

Рыча, я подогнал снаряжение, сфокусировал внимание на Храме Змея и предложил спикарту доставить меня ко входу. Он оформил это так плавно и ласково, как если бы я никогда не сомневался в нём, как если бы я не открыл в нём ещё одного повода для паранойи.

И некоторое время я просто стоял у дверей вмороженного пламени, там, где великий Собор Змея, расположенный точно на Ободе, у внешнего края Плаза-на-Краю-Мира, высится над самой Преисподней — где в хороший день вполне можно разглядеть создание вселенной или её гибель — и я наблюдал звезды, роящиеся в пространстве, которое сворачивалось и разворачивалось, словно лепесток цветка; и, словно собираясь переменить мою жизнь, мысли мои вернулись в Калифорнию, в школу, к плаванью с Люком, Гейл и Джулией на «Солнечной Вспышке», к разговорам с отцом на привале в конце войны, к поездке верхом с Винтой Бейль через виноградники к востоку от Эмбера, к долгим, оживлённым часам, проведённым с Корал в городе, к странным столкновениям в тот день; и я повернулся, и поднял чешуйчатую руку, и взглянул из-под неё на шпиль Руинаада, и «их распрями объят и запад, и восток, по рубежам души моей их путь пролёг», — подумал я. Как долго, сколько ещё?.. — как всегда, ирония — фаворит три-к-одному, когда бы сентиментальность ни сделала свою ставку.