не обращал никакого внимания и, казалось, вообще не ведал об их присутствии.

Но вот мрачное свечение угасло в глубине, как догоревшие угли. Фигуры монстров сделались зыбкими и начали распадаться, подобно облакам при сильном ветре, пока не исчезли совсем. Джон и Милдред остались одни на самом краю утеса, который содрогался и разваливался у них под ногами…

Очнулись оба в храмовом зале. Толпа рассеялась без остатка. Рептилоид выпустил из рук свой дротик и корчился на полу. Нож Милдред нанес ему смертельную рану, но умирал он очень долго, как это бывает со змеями.

Они выбрались из храма, не повстречав никого из местных. Перед уходом Джон прихватил дротик жреца. Здешнее солнце давно зашло, уступив место на небосводе россыпи звезд, среди которых зависла туманность. Ориентируясь по маленькому карманному компасу Джона, который у него не потрудились забрать похитители, супруги двинулись в сторону гор. Узкие извилистые улицы были темны и безмолвны, словно город покинули все обитатели. Вероятно, их повергло в ужас убийство Расасфы, которого они полагали существом сверхъестественным либо бессмертным.

Далее путь пролегал по полупустынной местности. Взошедшее солнце дарило землянам тепло до наступления вечера. Они сверялись с компасом, надеясь, что его стрелка показывает на северный магнитный полюс планеты. Ночью было очень холодно, и они проспали несколько часов в объятиях друг друга.

Страшась погони, беглецы часто поглядывали в сторону города, постепенно исчезавшего за горизонтом. Наконец им попались следы рептилоидов, ведущие от гор в сторону города. Некоторые цепочки следов впечатались в грунт глубже других – должно быть, их оставили те, кто нес бесчувственных землян. Без сомнения, на планете существовали и другие города, но Джон и Милдред сочли за благо отказаться от их исследования. Опыта первого знакомства с аборигенами им и так хватило бы на несколько жизней.

В этом обратном походе они сильно страдали от голода и жажды. Они вынуждены были пить солоноватую жижу из редких луж и надеяться, что это всего лишь дождевая вода. Кроме того, они рискнули съесть небольшое количество кислых красных плодов с попадавшихся на пути растений.

Ближе к вечеру на второй день следы привели их к шурфу, который выкопал Джон перед тем, как они были схвачены рептилоидами. Их инструменты, рюкзаки и термос лежали тут же – очевидно, эти вещи не заинтересовали похитителей. Большим облегчением для них было увидеть свой звездолет на прежнем месте высоко над ущельем.

Кофе в термосе был еще теплым, и они поспешили сделать по большому глотку. Затем Джон продолжил работу в шурфе, а Милдред вернулась на ближайшую гряду, чтобы наблюдать за отдаленным городом, видимым оттуда сквозь марево, как мираж. Джон наполнил один из рюкзаков карборундовыми камнями и приступил к добыче цистурия, и тут Милдред крикнула, предупреждая об опасности. Джон взбежал к ней на гряду, прихватив дротик Расасфы и пистолет, извлеченный из рюкзака.

По склону к ним бесшумно подбирались полдюжины рептилоидов, вооруженных копьями. Увидев Джона, размахивающего священным дротиком, они приостановились, как будто осознавая превосходство этого оружия, но вскоре возобновили подъем. Джон уложил двоих выстрелами из пистолета, который действовал по огнеметному принципу и предназначался для самозащиты на относительно близких дистанциях. Остальные отступили и попрятались за валунами вне зоны досягаемости огня, которую они успели довольно точно определить.

– Задержи их, пока я занимаюсь цистурием, – сказал Джон и протянул пистолет жене.

Она взяла оружие и заняла позицию на гребне, а тем временем Джон добрался до рудной жилы и частично заполнил второй рюкзак. Затем взвалил на плечи оба рюкзака вместе с инструментами и, позвав Милдред, начал подниматься по склону.

Преследователи не отставали. Особенно туго пришлось у водопада. Джон услышал щелчок и шипение выстрела, а затем торжествующий крик Милдред, сумевшей подстрелить одного из противников.

В конце концов, тяжело отдуваясь, с колотящимся сердцем и залитыми потом глазами, Джон вскарабкался по трапу и затолкнул в люк свой груз, после чего подвинулся и пропустил вперед Милдред, попутно взяв у нее пистолет. Один рептилоид ухватился за нижние ступеньки, но тут же полетел в ущелье, сбитый выстрелом. Джон забрался в люк и плотно закрыл внешнюю и внутреннюю крышки.

Они провозились с ремонтом большую часть ночи, все это время слыша озадаченные вопли рептилоидов и тщетный стук их оружия по корпусу и иллюминаторам.

Плавильная печь сделала свое дело; стержень был сварен и оставлен охлаждаться.

На рассвете они стартовали и благополучно покинули атмосферу планеты.

Примечания

Кларк Эштон СмитБиографическая справка

Кларк Эштон Смит родился 13 января 1893 года в Лонг-Вэлли, в калифорнийском округе Пласер, в семье Мэри Фрэнсес Гейлорд (Фанни) Смит (1849–1935) и Тимеуса Эштон-Смита (1855–1937). Почти всю жизнь КЭС провел в родительском доме в Оберне (Калифорния). После восьми классов школы он получал образование самостоятельно, чему способствовала в том числе его эйдетическая память; помимо прочего, он выучил французский и испанский языки и впоследствии переводил поэзию с обоих (включая «Цветы зла» Бодлера почти целиком).

Писать начал с детства и в 17 лет продал несколько рассказов в журнал The Black Cat; с детства же писал стихи – занятие, которому он оставался верен всю жизнь, полагая себя в первую очередь поэтом. Основным наставником КЭС на ранних этапах стал сан-францисский поэт и драматург Джордж Стерлинг (1869–1926), который помог ему впервые опубликоваться, – в 1912 году вышел сборник «Шагающий меж звезд и другие стихи» («The Star-Treader and Other Poems», A. M. Robertson), принесший КЭС успех, хотя и мимолетный. До середины 1920-х он продолжал писать преимущественно стихи или стихи в прозе.

В 1922 году КЭС за свой счет опубликовал сборник «Черное дерево и хрусталь: стихи в рифму и в прозе» («Ebony and Crystal: Poems in Verse and Prose», 1922), куда вошла в том числе поэма «Гашишист, или Апокалипсис зла» («The Hashish Eater, or The Apocalypse of Evil»). После этой публикации он получил восторженное письмо от Говарда Филлипса Лавкрафта (1890–1937), и с этого началась их пятнадцатилетняя дружба и постоянная плотная переписка. КЭС был одной из ключевых фигур в том, что называли «Кругом Лавкрафта», куда входили также Август Уильям Дерлет (1909–1971), Роберт Ирвин Говард (1906–1936), Дональд Уондри (1908–1987) и многие другие писатели, авторы «странной фантастики» (weird fiction), которые в своих работах заимствовали друг у друга и развивали элементы изобретаемых совместно или самостоятельно мифологий. По жанровым причинам публиковались они тоже более или менее в одних и тех же периодических изданиях; Лавкрафт, КЭС и Говард составили «великую троицу», которую связывают с