Как вы помните, господин Березовский находился во Франции, когда он получил эти угрозы, то есть когда подразумевалось, что он должен был эти угрозы получить от господина Абрамовича.

И тот факт, что угроза передается через человека, через господина Патаркацишвили, ситуацию не меняет.

Судья Элизабет Глостер: Минуточку, я пытаюсь понять, я смотрю страницу 445 ваших первоначальных материалов, пункт 891. Вы там говорите, что угрозы были сделаны на встрече на Кап д’Антиб в доме господина Березовского. Но это касается акций ОРТ.

Г-н Рабиновитц: Именно так, Ваша Честь…

Судья Элизабет Глостер: То есть какое это может иметь отношение к делу?

Г-н Рабиновитц: Да, вы совершенно правильно остановились на этом. Я как раз подхожу сейчас к этому моменту.

Как человек может полагаться на некие события в течение длящегося времени, точно так же и угроза может носить длящийся характер.

Вы, вероятно, помните, что в нашем деле мы говорили, что и на встрече во Франции, в Ле Бурже, и на мысе Кап д’Антиб господин Абрамович говорил некие вещи в отношении господина Глушкова. То есть эти слова в отношении давления должны толковаться и в отношении «Сибнефти».

Судья Элизабет Глостер: То есть вы хотите сказать, что это длящееся событие было, да?

Г-н Рабиновитц: Да.

Следующий момент, Ваша Честь, касается того, о чем говорил господин Сампшн относительно нахождения во Франции господина Березовского. Он говорил, что господин Березовский находился во Франции, когда он получил эту угрозу и когда он ей подчинился.

И господин Сампшн говорил о том, что во Франции он оказался «абсолютно случайно», и эта случайность, соответственно, приводит к тому, что это «не имеет никакого юридического значения». Он говорил Вашей Чести:

«Господин Березовский мог получить этот звонок в Швейцарии, катаясь на лыжах, в Нью-Йорке, или в Лондоне, или в любом другом месте, куда он хотел поехать. Тот факт, что он находился у себя на Кап д’Антиб, не имеет никакого отношения к делу».

Со всем уважением к господину Сампшну, я хотел бы сказать, что это тоже необоснованное заявление.

Неправильно было бы говорить, что господин Березовский совершенно случайно в этот момент оказался во Франции. Он был во Франции, потому что он жил во Франции. Он там не на каникулах был, не в отпуске, не в каком-то анонимном отеле, он был в своей комнате, в своем доме.

Ваша Честь может вспомнить, что сторонами не оспаривается тот факт, что он был резидентом Франции с октября 2000 года, то есть к маю 2001 года он уже семь месяцев там прожил. И, помните, господин Абрамович сказал, что встреча в Ле Бурже в декабре 2000 года происходила во Франции, потому что господин Березовский там в это время жил. И сам господин Абрамович говорит, что встреча проходила именно на мысе Кап д’Антиб, потому что господин Березовский сказал ему, что он больше не может жить в России.

Господин Сампшн говорил, что российское законодательство значительно более уместно, чем французское. Мы заявляем, что ни один из этих факторов, взятых по отдельности или в совокупности, даже близко недостаточен.

Во-первых, господин Березовский, господин Абрамович и господин Патаркацишвили — каждый из них имел основные деловые интересы в России. Но у них были деловые интересы и в других странах. И на самом деле каждый из них предпринял шаги, чтобы владение этими деловыми интересами осуществлялось через офшоры.

Вы помните показания господина Абрамовича, который был и на Гибралтаре, и на Кипре, и создавал там трасты, чтобы владеть акциями «Сибнефти», и в Лихтенштейне он создавал компании также для «Сибнефти». Все эти структуры, которыми они пользовались, подчинялись не российскому праву. То есть господин Абрамович сам предусмотрел, чтобы все его интересы подчинялись не российскому праву.

Вы также помните трасты, которые господин Патаркацишвили и господин Березовский создали. Трасты Octopus и Hotspur были созданы также в офшоре, и, опять же, применимое право там было не российское. То есть они также предусмотрели, чтобы российское право не распространялось на эти интересы.

Тот факт, что у них были какие-то другие интересы в России, по моему мнению, это совершенно не та причина, по которой российское право значительно более уместно для применения, чем какое-то другое право.

Второй фактор, о котором говорил господин Сампшн, — это что суть угрозы заключалась в том, что неправомерное деяние будет совершено в России, что означает, что неправомерное деяние подчиняется российскому праву.

Ваша Честь, я не совсем понимаю, почему это делает применение российского права более значительным либо вообще более уместным, чем французское право. Господин Березовский жил во Франции, когда он подвергся запугиванию. Угроза была произнесена во Франции.

Судья Элизабет Глостер: Но угроза заключалась в том, что что-то будет совершено в России?

Г-н Рабиновитц: Я не говорю сейчас, что все эти вещи не имеют никакого веса…

Судья Элизабет Глостер: То есть вы говорите, что само по себе это не является существенным аргументом.

Г-н Рабиновитц: Вот именно, само по себе это не является существенным аргументом, и вместе со всеми другими факторами это не делает российское право значительно более уместным.

Теперь РУСАЛ. Тут есть четыре ключевых вопроса. Первое: господин Березовский и господин Патаркацишвили — имели ли они право собственности в отношении акций в РУСАЛе? Второе: господин Березовский и господин Патаркацишвили — их взаимоотношения с господином Абрамовичем в отношении РУСАЛа регулировались английским правом? Третье: имелось ли соглашение о том, чтобы не продавать свои соответствующие доли в РУСАЛе без согласования с противной стороной?

Господин Абрамович должен убедить вас в том, что только он один был владельцем алюминиевых активов, и только он был партнером господина Дерипаски при слиянии с РУСАЛом. Для этого господин Абрамович прежде всего должен преодолеть пять крупнейших, сложных проблем и препятствий. Первое: господин Абрамович должен объяснить, в частности, почему господин Патаркацишвили, господин Швидлер и четыре компании БВО на самом деле не являлись приобретателями алюминиевых активов, хотя именно так об этом написано в рамочном соглашении 10 февраля 2000 года. Второе: господин Абрамович должен объяснить, почему он дал заверение господину Дерипаске в предварительных договорах, что у него есть партнеры, которые согласились на слияние, и он обещал получить их согласие, и в «Дорчестере» на встрече 13 марта он это согласование получил.

Далее, господин Абрамович должен объяснить, почему, как в договоре о слиянии РУСАЛа от 15 марта 2004 года, так и в договоре от 15 мая 2000 года с внесенными изменениями и дополнениями, он заверил противную сторону в том, что есть и другие стороны, которые имеют законные бенефициарные права, активы которых сливаются с активами господина Дерипаски, и которые имеют право на дополнительный платеж, который господин Дерипаска должен сделать в размере 575 миллионов долларов?