Хочу сказать, что это плохо о них свидетельствует и явно подтверждает то, что истец все время подозревал, а именно — то, что идет очень много закулисной работы, которая привела к тому, что они были готовы предать память своего отца и мужа вот таким образом.

Ваша Честь, если вы никаких вопросов не хотите мне задать, то я думаю, что на этом я свое выступление завершу. Спасибо.

Судья Элизабет Глостер: Спасибо, господин Рабиновитц, и благодарю вас и всю вашу команду.

Судья Элизабет Глостер: Да, господин Малек (адвокат господина Анисимова. — Прим. ред.).

Г-н Малек: Ваша Честь, на вопрос, имелась ли доля господина Березовского в алюминиевых активах, наш ответ: нет. Мы считаем, что невозможно себе представить, чтобы господин Абрамович и господин Дерипаска предоставили ему долю в ходе встречи в «Дорчестере» 13 марта 2000 года. Господин Березовский не имел никакого отношения к той тяжелой работе, которая проводилась, чтобы собрать вместе компанию РУСАЛ. Господин Березовский не представил никакого встречного объяснения по поводу заявляемого траста в отношении РУСАЛа, который, как он заявляет, был согласован в отеле «Дорчестер».

И у господина Березовского не было доли, которую он может вывести из РУСАЛа путем доверительного траста или каким-то другим путем.

И это конец его иска в отношении РУСАЛа, поскольку иск основан на том, что у него имелась существующая до этого доля во владении активами, которые были внесены при слиянии.

По поводу встречи в отеле «Дорчестер» мы хотим сказать, что нет никаких доказательств, что господин Березовский участвовал в чем-то, что имело отношение к переговорам, кроме самой встречи в этом отеле. Господину Березовскому надо заявить, что эта встреча имела ключевое значение и именно на ней все было согласовано. Но он не занимался работой в рабочей группе, не занимался составлением различных соглашений. Так что его показания, что все важные вопросы были решены на встрече, не имеют смысла.

А то, что показывает господин Березовский об уравновешивающих платежах, касающихся господина Дерипаски, просто ложно и бесчестно.

И последнее замечание: никто из людей, которые участвовали в процессе заключительного утверждения условий соглашения о приобретении, не знал об этой встрече, что подтверждает, что на этой встрече ничего важного не решалось.

И еще одно замечание по поводу встречи в «Дорчестере»: письменные заявления господина Березовского о том, что было договорено, что соглашения о слиянии будут подчиняться английскому праву, были непоследовательны. Заявления появились только в контексте того, что господин Березовский вдруг понял, что ему необходимо доказать, что применяется именно английское право, чтобы его иск был действительным.

Вообще эта часть разбирательства была для господина Березовского не очень удачной. Его выступление было ужасным. Он перескакивал с одного на другое.

Следующее, господин Березовский сказал, что он был нераскрытой стороной предварительного соглашения, и что это указывалось путем использования слов «партнеры» господина Абрамовича. Ответ на это таков: господин Березовский не видел предварительного соглашения до начала данного разбирательства и признал, что ничего не знал о переговорах по его поводу. Как можно серьезно утверждать, что он был нераскрытым принципалом в соглашении, которого он не видел, условий которого он не знал? И более того, подготовка проекта соглашений указывает, что господин Березовский не рассматривался в качестве участника.

Я уже объяснил, почему мы считали, что иск господина Березовского в данном разбирательстве необходимо отклонить. Мы считаем, что тут просто вообще колеса слетают с телеги. Господин Березовский, без сомнения, хочет узнать, сможет ли он что-либо спасти (получить) в Канцлерском отделении, в то же время хочет ограничить проводимые вами, Ваша Честь, расследования, чтобы иметь возможность сразиться в другой раз.

Мне совершенно ясна настоящая причина, по которой господин Рабиновитц поменял свою позицию вчера. Есть осознание того, что господин Анисимов действительно был надежным и честным свидетелем, который сказал, что на самом деле он не знал о том, что господин Березовский был покупателем алюминиевых активов или имел долю в РУСАЛе. На самом деле он верил, что господин Березовский такой доли не имел, потому что это ему сказал господин Бадри.

К тому же в ходе перекрестного допроса господин Березовский не смог задать господину Анисимову ряд важных вопросов, и таким образом он не может продолжать выдвигать позицию, что господин Анисимов знал о каких-то делах, когда его об этом не спрашивали.

Господин Березовский сейчас утверждает, что суду необходимо не делать никаких выводов по поводу того, что знал господин Анисимов, с той целью, чтобы он, господин Березовский, еще раз попробовал подать иск в Канцлерское отделение. Он не может и иметь пирожное, и съесть его одновременно, и он не может надеяться на пересмотр одних и тех же вопросов в другом суде — Канцлерском отделении.

Это приводит меня к моему третьему замечанию. А именно к тому, что наш сегодняшний суд является правильным форумом для того, чтобы вынести решение по поводу того, что знал господин Анисимов по поводу РУСАЛа и алюминиевых активов. На этом суде должно быть принято решение по РУСАЛу раз и навсегда. На лучшем форуме, с лучшими доказательствами и свидетельскими показаниями.

И, конечно, суду нужно спросить, почему господин Березовский счел нужным, когда давал устные показания, придумать очень много прямых разговоров с господином Анисимовым, которые, как мы уже доказали, Ваша Честь, просто фикция.

Спасибо. Это все мои утверждения.

Судья Элизабет Глостер: Спасибо вам, господин Малек, и всей вашей команде. Да, господин Адкин.

Г-н Адкин: Ваша Честь, мы, конечно, полагаемся в своих аргументах на те аргументы, которые выдвигали и господин Сампшн, и господин Рабиновитц.

Например, господин Березовский утверждает, что он получил долю в РУСАЛе, и поэтому он должен показать, что у него была доля в алюминиевых активах, которые с ним слились. Чтобы доказать, что у него была доля в алюминиевых активах, он опирается на договоренность между ним, господином Абрамовичем и господином Патаркацишвили от 1999 года, которая внесла изменения и поправки в их соглашение от 1995 года.

Это якобы соглашение 1999 года на самом деле — единственный аргумент, позволяющий господину Березовскому утверждать, что у него была доля в этих алюминиевых активах. Поэтому он должен доказать, что такое соглашение было, а также он должен доказать, что было соглашение и в 1995 году.

А если не было действительного соглашения от 1995 года, потому что оно вообще не было исполнено, как утверждает господин Березовский, или оно не соответствовало российскому праву, тогда все, что господин Березовский говорит о соглашении 1999 года, тоже несущественно. И мы утверждаем, что в таком случае все дело разваливается.