– Насчет того, чем вы с Мин занимались на столе для пикников, – не унимался Тони. – Вы, братцы, порядком возбудились.

– Скажу, что объясню ему все, когда он станет постарше, – ответил Кэл и подумал: «Да, возбудились. А теперь остыли». – Значительно старше, – добавил он и пошел за пивом.

* * *

– Так почему мы уходим? – спросила Бонни, когда все трое сели в машину Лайзы. Мин была изгнана на заднее сиденье.

– Потому что Мин взасос целовалась с продавцом пирожных. – Лайза обернулась, посмотрела на грешницу и покачала головой.

Бонни удивилась:

– Ты ела пирожные?

– Да, – ответила Мин, все еще пытаясь побороть волнение. – Подумаешь, большое дело!

Машина тронулась.

– Хорошо он целуется?

– Бесподобно, – призналась Мин. – Классно! Заводит моментально. Да и пирожные восхитительны.

Мин представила Кэла, с его пылкостью и настойчивостью. Она полулежала на заднем сиденье, чтобы не упасть. Голова до сих пор кружилась. Хорошо так лежать, но было грустно, что она одна.

– Ты что, совсем голову потеряла? – спросила Лайза.

– Да, был момент, – ответила Мин, глядя на проплывающие мимо верхушки деревьев. – Мне понравилось.

– Знаешь, – сказала Бонни Лайзе, – может, он и не притворяется. У него был такой счастливый вид, даже Роджер заметил.

– Ну уж если Роджер… – с иронией в, голосе отозвалась Лайза.

– Не надо издеваться над Роджером, – решительно оборвала ее Бонни.

– Хватит, – вмешалась Мин, садясь. Внутреннее равновесие постепенно восстанавливалось. – Я в полном порядке и не строю никаких иллюзий. А как Тони?

– В диком восторге, – ответила Лайза. – Но не уходи от разговора. Как ты дальше будешь себя вести с Кэлом?

– Я больше с ним не увижусь, – пообещала Мин, занятая поиском второй туфельки. – Ой, яоставила в парке одну босоножку. Придется возвращаться.

– Ну уж нет, – твердо сказала Лайза.

– Это мои любимые туфли!

– У тебя все туфли любимые, – отрезала Лайза.

– Как ты себя чувствуешь, подружка? – поинтересовалась Бонни.

– Отлично, – заверила Мин. – Кэл все мне рассказал о Роджере. Прими мои поздравления.

– За которыми стоят слова Зверя, – съязвила Лайза.

– Ничего, я умею с ним обращаться.

– Да уж, мы видели, как ты с ним обращаешься. Ты проявила слабость.

– Еще чего! – воскликнула Мин, в душе все же чувствуя себя виноватой. – Я знаю про пари. И знаю, что за этим последует. Мы больше не встретимся, особенно после твоей выходки. Зачем ты его обзывала? – В воображении опять возникли картинки этого дня: Кэл наклоняется, их губы встречаются, его рука скользит по ее телу… – Теперь мне ясно, чем он привлекает женщин. Здесь не одно только обаяние.

– Может, тебе стоит еще с ним увидеться? – предложила Бонни и добавила: – Иногда человеку надо верить.

«Хорошо бы», – подумала Мин.

– Бонни, – выразительно проговорила Лайза, – ты хочешь, чтобы ее жизнь искалечил соблазнитель, который разбил сердце твоей двоюродной сестре и заключил чертово пари с Дэвидом?

«Это было бы ужасно», – решила Мин.

– Нет, – с сомнением в голосе ответила Бонни.

– Тогда не будем говорить о доверии ко всяким жабам, – отрезала Лайза.

– А разве жаба не может превратиться в принца, если ее поцеловать?

– Это сказка о лягушке, – возразила Лайза. – Жаба – совсем другое дело.

– Верно, – кивнула Мин, стараясь выбросить из головы мысли о Кэле. – Жаба – это не лягушка. Это настоящая гадина. – Она вздохнула и добавила: – Но пирожные были действительно вкусные.

В субботу днем, когда Дэвид сидел перед телевизором, зазвонил телефон. В трубке раздался голос Синтии.

– Кэл и Мин сегодня были в парке, – сообщила она. – Он ее целовал. Удовольствие – физиологический сигнал, который мог подтолкнуть их…

– Стоп, – остановил ее Дэвид и сделал глубокий вдох. Проклятое пари. Кэл всеми силами будет стремиться выиграть.

– Он угощал ее пирожными, – продолжала Синтия. – Пригласил на пикник и…

– Мин ела пирожные? – Дэвид похолодел. – Она вообще их не ест. Там же углеводы. При мне она их всегда избегала.

– …и каждый раз, когда она съедала кусочек, он ее целовал.

– Вот сукин сын, – произнес Дэвид со злобой. – Что же нам делать?

– Продолжаем работать над пусковыми механизмами влечения, вызываем положительные эмоции, стараемся заставить их вспомнить, почему мы были им нужны. Пригласи ее завтра на ленч. Устрой все как можно лучше. Сделай так, чтобы она почувствовала себя единственной и неповторимой, доставь ей радость и верни ее любовь.

– Ну не знаю. – Дэвид вспомнил, какое было лицо у Мин, когда он объявил ей о разрыве. Oн пошел на это, чтобы заставить ее почувствовать вину и умолять его вернуться, а вовсе не для того, чтрбы самому просить прощения.

– Я же встречусь с Кэлом, – продолжала Синтия, будто не слыша его. – Я выжидала, надеясь, что он сам вернется, но теперь пора менять тактику. После десерта я затащу его в постель, и все начнется сначала.

– Мин злится на меня, – сказал Дэвид, – так что ленч не получится.

– Да, пожалуй. – Последовало долгое молчание. – А как насчет семьи? Кажется, ей нужно, чтобы семья одобряла ее выбор?

– Да. Ее мать меня просто обожала.

– Ну так позвони матери и расскажи про Кэла и его женщин.

– Нет, здесь надо действовать иначе. – Дэвид вспомнил, что интересы Нанетты ограничиваются диетами и модой. – Лучше через жениха сестры Мин. Я вечером позвоню Грегу.

– А что он может сделать?

– Он все расскажет Диане, – объяснил Дэвид. – Они видятся каждый вечер. Диана живет с родителями, и они тут же все узнают. Отец встанет на защиту Мин.

– Неплохо, – одобрила Синтия.

– Так, говоришь, он кормил ее пирожными? – спросил Дэвид, морщась.

– По кусочку, – подтвердила Синтия.

«Вот мерзавец. А все проклятое пари!.. После красивой фразы о Том, что он низок, но все же не совсем дрянь, взял да и соблазнил Мин своими пирожными. Еще и десять тысяч баксов прихватит. Великий Кэл Морриси снова побеждает. Но я могу помешать этому», – думал Дэвид.

– Алло, – позвала Синтия.

– Верь мне, – сурово произнес Дэвид. – Больше она не станет есть пирожные.

В понедельник Роджер опоздал на работу. Был у Бонни, подумал Кэл. И тут же почему-то вспомнил Мин.

– В чем дело? Ты нарушил традицию. Последним всегда прихожу я.