религия», который чётко давал ученикам понимание об истине и вере в одного, единого Бога.

В память девушки вдруг ворвались воспоминания. Им с Никосом по семь лет, а Ставросу – тринадцать, и у него уже пробивались редкие усики и бородка. Он нарочно их не сбривал, чтобы показать, что стал мужчиной. Марии было двадцать два года, она была девушкой в теле, а ростом даже выше матери. Родители впервые повезли их не в монастыри и не в храмы, а в древний город Филиппы. Будучи ребёнком, Кейси ещё не понимала смысла словосочетаний «до нашей эры» и «до рождения Христа», но древний, разрушенный временем город произвёл на неё яркое впечатление. Сначала они с Никосом бегали вверх-вниз по огромному амфитеатру, а потом отец раскрыл им совершенно невероятный закон физики: если Кейси стояла внизу на арене и негромко пела песенку, а Никос отдалялся от неё, поднимаясь по скамьям амфитеатра, то её голос не становился тише, а продолжал звучать так, как если бы брат и не уходил вовсе, а стоял с ней рядом. Но когда Никос сверху что-то говорил, ему приходилось кричать, и всё равно его было едва слышно.

– Но кто сказал об этом древним грекам? – задала свой первый осмысленный вопрос Касьяни.

– В те времена в Греции свершалось много великих открытий, никто не может объяснить, каким образом люди об этом догадывались. Возможно, Бог освещал умы избранных, – объяснил отец.

– А Бог тогда был?

– Бог был всегда, дочка.

Потом Кейси побежала в глубь древнего города. Когда она оказалась в центре лабиринта, который очерчивал невысоким бордюром план всего города, то поразилась двумя, единственно оставшимися стоять каменными колоннами. Они гордо возвышались над землёй, устремляясь в небо, и тянулись к солнцу. Кейси тогда представила, что это башни, построенные гигантами и для гигантов. Её будто подхватило и унесло далеко в прошлое. Низкие каменные бордюры стали превращаться в стены, она даже услышала цоканье копыт.

– Дети, подойдите поближе! – послышался голос матери, вернув Кейси в реальность.

Как оказалось, не для знакомства с древней цивилизацией их сюда привезли.

– Это место священно, отсюда берёт своё начало христианство. Именно здесь, на берегу Эгейского моря, высадился апостол Павел со своими учениками. Они держали путь в Европу, чтобы донести до людей Слово Божие и рассказать о Сыне Его Иисусе Христе, о Его распятии и воскрешении. В трущобах этого города была образована первая в Греции христианская община, и здесь же впервые было произведено крещение женщины по имени Лидия. Она создала свой храм у себя дома и продолжила дело апостола Павла. В её честь построена вон та часовенка имени святой Лидии. Позже мы сходим туда, зажжём свечи и поклонимся святой иконе. – Деспина прервалась и указала на едва заметную в сухих зарослях очень низкую пещеру. – Здесь христиане прятались от римских солдат, которые преследовали их на протяжении трёхсот лет. А потом Римская империя раскололась, и от неё отделилась Византия. Тогда же император Византийской империи Константин впервые провозгласил христианство свободной религией.

– Я бы тоже просидел в подземелье всю жизнь во имя Господа и Иисуса Христа, – сказал семилетний Никос, пытаясь залезть в пещеру.

– А я была бы Лидия, – подхватила Кейси, – давай крести меня!

Никос, воодушевлённый идеей, выбрался наружу и сложил две палки крестом. Но только он поднял их кверху и приготовился «крестить» сестру, как получил подзатыльник от Ставроса:

– Замолчите, несчастные! Вы думаете, святые не видят и не слышат ваших насмешек? Или, может быть, вы рассчитываете на их милость?

Никос отбросил палки и, поморщившись от боли, стал тереть затылок. Кейси быстро спряталась за юбку матери.

Мария стояла перед огромным пьедесталом и сосредоточенно читала описание к археологическим черно-белым снимкам под стеклом. Отец увлечённо фотографировал, незаметно переходя от христианских трущоб к античным древностям.

Кейси расхотелось «креститься», и она вернулась на руины. Расставив руки в стороны, она снова принялась ходить по каменным бордюрам, приговаривая: «Здесь у нас будет школа, а здесь – супермаркет…», возрождая древний город в своих фантазиях.

Никогда больше семья Кейси не посещала античные храмы и древние руины, аргументируя это тем, что все они годятся для привлечения туристов, не более того. Но поездка в Филиппы Кейси отложилась в памяти больше, чем все христианские храмы и монастыри, вместе взятые.

Глава 13.

Кто они?

Весь следующий день Кейси не могла сосредоточиться на занятиях. В голове вертелась целая куча вопросов, которая увеличивалась в математической прогрессии по мере того, как на них находились ответы во всемирной сети. Сайты, блоги, статьи, обсуждения, споры… Казалось, они рождались друг за другом, словно головы Лернейской Гидры. В перерывах, уткнувшись в экран планшета, Кейси изучала исследования о роли Богов в жизни древних греков и то, как менялось мировоззрение эллинов с появлением христианства. Статей оказалось огромное количество – от религиозных до исторических, от развлекательных до научных. Они касались самых разных вопросов. Кому верить относительно зарождения мира – Гесиоду или Моисею? Теории Дарвина или теории Большого взрыва? С чего всё началось и куда мы идём? Христиане пишут, что мы приближаемся к Господу, а политеисты – что отдаляемся от Богов. Одни твердят о том, что близится Судный день, а другие уверены, что вернётся Хаос. «А зачем вообще нужен какой-то конец? – размышляла Кейси. – Если человечество было создано, значит, кому-то это было нужно…» Она подняла красные глаза к небу и задала ему самый неожиданный для себя вопрос: «Что происходит с Богами, если перестать в них верить?»

Афродита весь день наблюдала за тем, как в душе её подруги робко, кирпичик за кирпичиком, возводился новый священный храм. Она не могла сдержать золотистого свечения, исходящего от её божественного тела, на которое тут же откликалась природа, заливая город потоками солнечных лучей. Вокруг ног девушек пробивали асфальт первые одуванчики, голуби курлыкали на своём языке и деловито расхаживали между жёлтых головок нежных цветков, не задевая ни одного стебелька.

– Афро, – оторвав взгляд слезившихся глаз от неба, обратилась Кейси к подруге, – ты когда-нибудь слышала про этническую религию?

– Как же? Я сегодня весь день читаю о ней у тебя за плечом.

– И что ты об этом думаешь? Это секта? Или у её приверженцев есть будущее?

– У чего угодно может быть будущее. Христианство тоже вначале казалось сектантством. Вопрос в том, что выгодно её лидерам.

Кейси задумалась.

– Знаешь, родители нас воспитывали в строгих православных традициях. В школе меня дразнили монашкой из-за скромной одежды, между прочим, при неплохом достатке нашей семьи. Землистых цветов юбки ниже коленей, широкие брюки, закрытые кофты на мелких пуговицах. Мои волосы всегда были гладко зачёсаны, на лице вместо косметики – огромные очки с толстыми линзами. Ничего, что привлекало бы ко мне внимание, ничего, что бы отвлекало от мыслей о Боге. Никосу было не так тяжело, он сам по себе робкий и просто не обращал на одноклассников внимания, а они, соответственно, на него. Но я страдала. Однажды, когда я отдыхала летом у подруги в Литохоро, я познакомилась с парнем. Помню, это было после какого-то местного праздника в честь Прометея. Мы тогда с компанией устроили ночное купание, и я впервые почувствовала на себе мужской взгляд. Его звали Агапий, и он выглядел словно Бог, вышедший из моря. Я утонула в его глазах, забыв про всякий стыд и грех… Мы встретились ещё пару раз, и больше я его никогда не видела. Только моя жизнь после