Наступила непримиримая гражданская «война законов». С одной стороны, провозглашались «мятежными» и «преступными», ставились «вне закона» действия антибольшевистских, белых правительств, а их представители объявлялись «врагами народа». С другой стороны, действия большевиков и советской власти признавались «захватническими», «преступными», подлежащими «суровому наказанию».

Эти правовые противоречия того времени ни в коем случае нельзя игнорировать при вынесении современных суждений о «правоте белых» или «правоте красных», о «преступности» или «оправданности» действий Верховного правителя адмирала Колчака и возглавляемого им Российского Правительства.

В формулировках обвинений в отношении Колчака нередко фигурирует словосочетание «преступления против мира и человечности». Есть данная формулировка и в упомянутом уже законе «О реабилитации жертв политических репрессий». Здесь она присутствует в статье 4. Приведем ее полностью, поскольку ссылки на нее используются в качестве одного из аргументов, препятствующих реабилитации Колчака. «Не подлежат реабилитации лица… обоснованно осужденные судами, а также подвергнутые наказаниям по решению несудебных органов (а заметим, что Иркутский ревком не являлся специфически судебным органом. – В.Ц.), в делах которых имеются достаточные доказательства по обвинению в совершении следующих преступлений: а) измена Родине в форме шпионажа, выдачи военной или государственной тайны, перехода на сторону врага; шпионаж, террористический акт, диверсия; б) совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, а также пособничество изменникам Родины и фашистским оккупантам в совершении таких действий во время Великой Отечественной войны; в) организация бандформирований, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также принимавших личное участие в совершении этих деяний в составе бандформирований; г) военные преступления, преступления против мира, против человечности и против правосудия.

Кроме того, не подлежат реабилитации направленные в административном порядке на спецпоселение лица из числа репатриированных советских граждан (военнопленных и гражданских лиц), служивших в строевых и специальных формированиях немецко-фашистских войск, полиции, если имеются доказательства их участия в разведывательных, карательных и боевых действиях против Красной Армии, партизан, армий стран антигитлеровской коалиции и мирного населения, за исключением тех, кто впоследствии принимал участие в боевых действиях против немецко-фашистских войск в составе Красной Армии, партизанских отрядов или в движении Сопротивления».

Итак, контекст употребления данной формулировки достаточно очевиден. В пункте б, в частности, ясно говорится, например, о «насильственных действиях в отношении гражданского населения», но при этом четко обозначен временной промежуток «совершение таких действий во время Великой Отечественной войны». Что касается формулировки «военные преступления, преступления против мира, против человечности и против правосудия» – то она почти дословно повторяет формулировку, использовавшуюся во время работы Международного Военного Трибунала в Нюрнберге, в его Уставе, по отношению к нацистским преступникам. Используется она и в соответствующих резолюциях Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.

Но для этого необходимо доказать, что адмирал Колчак, равно как и Российское правительство, им возглавляемое, а также и все белые правительства являются ни больше ни меньше – нацистскими преступниками. То есть никакой разницы между фашистскими, нацистскими режимами и режимами Белого движения не существует.

Действительно, подобное отождествление более чем определенно выражено на просторах нашего Интернета – и уравнивание Колчака, Маннергейма с Гитлером, Муссолини, Франко и Власовым стало, к сожалению, весьма популярным среди определенной части исторических публицистов и политологов (не говоря уже о «простых читателях»). Несостоятельность подобных тезисов уже неоднократно рассматривалась в публикациях на «Русской линии»[64].

Абсурдность подобного умозаключения с юридической точки зрения очевидна хотя бы уже потому, что Белое движение было не после, а до вышеупомянутых военно-политических деятелей, а о влиянии на формирование «нацистской» программы в идеологии российского Белого движения не писал ни один из идеологов национал-социализма или фашизма.

Иное дело весьма популярный среди публицистов тезис о том, что, поскольку «Краснов, Шкуро и атаман Семенов в 1941–1945 гг. были пособниками оккупантов», то, следуя данной «логике», этим отождествляются Белое движение и фашистские, нацистские режимы. Но и этот тезис не выдерживает критики, так как, во‑первых, ни Краснов, ни Шкуро, ни Семенов в своих действиях и решениях, будучи абсолютно самостоятельными, не опирались на политико-правовые установки Белого дела в 1917–1922 гг. Во-вторых, российское Белое движение, конечно, продолжается в Русском Зарубежье, но только в духовном, идеологическом качестве, а никак не в принципе политико-правовой преемственности (в противном случае пришлось бы говорить о функционировании в эмиграции, например, Российского правительства, Правительства Юга России, Правительства Северной области или еще какого-нибудь «правительства в изгнании»).

Таким образом, применение к оценке Колчака и Российского правительства терминологии обвинительных заключений Нюрнбергского трибунала юридически некорректно, а по сути – бессмысленно.

Но есть еще тезис о «шпионаже», «государственной измене» Колчака. В качестве подтверждающего аргумента приводится, в частности, письмо адмирала Анне Тимиревой, где он якобы говорит о своей службе Великобритании. Разбирая несостоятельность данного тезиса, следует, прежде всего, учитывать характер данной переписки и психологическое состояние самого Александра Васильевича. Следующий момент, бесспорно необходимый для утверждения о «государственной измене» или о «шпионаже», – состояние войны России с Англией, но его, как известно, не было ни у Российской империи, ни у Российской республики, ни у РСФСР. И, наконец, – отсутствуют свидетельства о зачислении Колчака на британскую службу, платежные ведомости на получение жалованья и т. п. формальные моменты. Рассуждения же о том, что «Англия – наш традиционный геополитический противник», имеют такой же контекст, как любые рассуждения о «противниках» и «союзниках» в зависимости от конъюнктуры внешней политики.

Встречается иногда и обвинение Колчака в «преступлениях против правосудия». Тут уместно процитировать интервью с одним из авторов закона «О реабилитации», судьей Конституционного суда в отставке А. Кононовым (опубликовано на независимом информационном портале «Медуза» – https://meduza.io/feature/2016/10/18/gosudarstvo-dolzhno-bylo-izvinitsya). Судье был задан вопрос: «Закон запрещает реабилитировать людей, которые сами участвовали в репрессиях. А как быть с теми, кто участвовал, но при этом сам явно пострадал от внесудебного политического приговора?» Ответ был таков: «С этим вопросом возникли определенные сложности. Понятно, что все, кого осудили не судебным порядком, а через «тройки» (внесудебные органы, состоящие из представителей НКВД, прокуратуры и партийного начальства. – Прим. «Медузы») и тому подобным образом, получили свои приговоры незаконно и неконституционно. И надо было, с точки зрения разума, закона, рациональности, просто всех их оправдывать. Но вдруг там действительно были люди, осужденные на реальных основаниях. Скажем, из тех военнопленных, которые были осуждены за предательство [в период Великой Отечественной войны] – вдруг среди них были такие люди, которые действительно с оружием в руках сражались против нас? А как с ними быть? Можно ли их оправдывать? Или с работниками НКВД, которые сами принимали участие в репрессиях? Поэтому встал вопрос о некоторых исключениях из общего правила, и мы как-то пытались эти исключения перечислить, и они есть в законе. Поэтому такие люди, скажем так, как [народный комиссар внутренних дел Николай] Ежов, [министр внутренних дел Лаврентий] Берия (оба – ключевые организаторы массовых репрессий, расстрелянные по фальсифицированным делам. – Прим. «Медузы») и сотрудники НКВД, принимавшие участие в фальсификации дел и репрессиях, – все они по закону оправданию не подлежат…».