не могу этого сделать! – кричит мой дедушка. Понятия не имею, что он имеет в виду, и мне это неважно. Он ничтожен, он бессилен. – Мы должны…

Его голос теряется в мощном реве, что вибрирует глубоко в моих костях и заставляет мои волосы встать дыбом. Я не знаю, действительно ли слышу этот рев или он существует только в моей голове. Зажмуриваюсь и сильнее концентрируюсь на людях, окружающих меня, на земле под ногами и древесине старых деревьев вокруг. А потом я выпускаю все наружу. Вся сила, все эмоции, которые накопились в моем сердце за последние несколько дней, покидают мое тело одним мощнейшим взрывом.

Давление вмиг исчезает. Крик застревает у меня в горле, и я, спотыкаясь, отступаю на шаг назад. Тяжело дыша, пытаюсь унять головную боль.

Постепенно разум проясняется, и я начинаю медленно осознавать, что здесь происходит.

– Черт возьми, – выдыхаю я, открывая глаза.

Беги

Вокруг меня, распластавшись на земле, скрючившись на своих стульях, лежат тела. Безжизненные, неподвижные тела.

Задыхаясь, я отступаю и вижу двух мужчин, приставленных охранять меня. Они лежат на земле лицом вниз.

– Какого черта?.. – шепчу я и, спотыкаясь, отступаю еще дальше, пока не чувствую за спиной ветки деревьев. Этого не может быть. Я не настолько могущественна. В последний раз я заставила нескольких людей потерять сознание, не прикасаясь к ним, когда нашла Сандера. Но тогда их было всего несколько человек, едва ли с полдюжины.

А здесь по меньшей мере пятьдесят!

Стоп. А что, если они не в обмороке? Что, если…

Не в силах закончить эту мысль, лихорадочно озираюсь по сторонам. Слезы снова катятся по щекам, но на этот раз я не знаю, плачу от печали, от гнева или страха. Наверное, от всего сразу.

Нужно что-то делать. Я не могу просто стоять на месте и ждать, пока они очнутся. Если очнутся. Не знаю, потеряли ли сознание те, что остались внутри двора, и сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь придет нас искать.

Совершенно потрясенная, переступаю через тело светловолосого мужчины и подбегаю к небольшому алтарю, где стоит урна моей мамы. Дрожащими черными пальцами слегка касаюсь дерева. Оно холодное, как и все в эти дни.

– Прости, – с тихим всхлипом шепчу я. – Мне так жаль. Хотела бы я, чтобы все сложилось иначе. Я люблю тебя.

Потом я разворачиваюсь и бегу, стараясь ни на кого не наступить. Я вытираю слезы с лица и бегу по лесу так быстро, что деревья вокруг расплываются. Я понимаю, что это происходит из-за того, что энергия, подобно урагану, проносится сквозь мое тело. При обычных обстоятельствах я бы уже давно рухнула в изнеможении или врезалась в дерево.

Достигнув скал, я, скользя, останавливаюсь. Кровь громко стучит в ушах, когда я выпрямляюсь и смотрю на фьорд. Дедушка был прав – такая обычно бурная, непредсказуемая вода полностью замерзла. Холодное зимнее солнце отражается на поверхности льда, с материка наползает туман. Совершенно нереальная картина, от которой мурашки бегут по коже. Нечто столь неудержимое, столь первобытное не должно быть таким неподвижным и мертвым.

Но тем не менее так и есть. Как бы ужасно ни выглядел замерзший фьорд, это мой единственный шанс. Это лишь вопрос времени, когда они начнут искать меня. Поэтому оставаться на острове – не вариант. Пройдет немного времени, и прилив сил ослабнет, неизбежно наступит истощение. До тех пор я должна оказаться в безопасности, там, где меня не смогут найти.

В растерянности озираюсь по сторонам. Тропа заканчивается у каменных скал, слишком остроконечных и крутых, чтобы спускаться по ним вниз. На дне тоже торчат острые камни, поэтому в детстве нас учили никогда не заходить здесь в воду. Конечно, я могла бы пройтись вдоль берега до причалов, откуда легче добраться до замерзшего фьорда. Однако я уверена, что там кто-то оставлен на страже. Понятия не имею, насколько далеко распространилась моя небольшая вспышка энергии и в сознании ли еще охранники. Но не могу рисковать тем, что попаду в чьи-то руки.

Прищурившись, я осматриваю ледяную поверхность, простирающуюся подо мной. Она выглядит прочной, расстояние до нее составляет не более трех, может, четырех метров. Когда я выскочила из квартиры повстанцев в Осло, высота была значительно больше. Но тогда я приземлилась на твердую почву, а не на слой льда, который может обрушиться подо мной.

Но разве у меня есть выбор?

Резко подавляю голос в своей голове, который истерически кричит на меня, пытаясь заставить понять, что это довольно глупая идея. И в этом он, честно говоря, не так уж и ошибается. Учитывая мое везение, я провалюсь под лед и замерзну в этом чертовом фьорде. И это будет действительно плачевный конец.

Не дав себе времени передумать, делаю глубокий вдох, затем задерживаю дыхание и прыгаю. Хотя «прыгаю», наверное, неправильное слово, скорее я делаю большой шаг на краю обрыва. Непроизвольно раскидываю руки и начинаю грести ими, пока мое тело падает вниз. Крик, зарождающийся в моем горле, заглушается стремительным потоком воздуха и стуком моего сердца. Падение длится всего несколько секунд, но кажется, проходит несколько часов. Когда мои ноги ударяются о лед, я изо всех сил стараюсь исправить положение, но все равно спотыкаюсь и по инерции пробегаю несколько шагов вперед. Как только восстанавливаю равновесие, я останавливаюсь и слушаю. Ничего не слышно – ни трескающегося льда, ни криков с острова. Мир тих и неподвижен.

В последний раз оглядываюсь на свой дом, затем разворачиваюсь и бегу. Буквально в двух метрах от меня сгущается плотная стена тумана. Я ничего не вижу и понятия не имею, в правильном ли вообще направлении двигаюсь. Я ничего не слышу, кроме своего хриплого дыхания и хрусткого звука моих ботинок, ударяющихся о лед. На бегу отчаянно пытаюсь сориентироваться, но ничего не выходит. Вокруг меня только густой туман, хлопья снега, которые ветер швыряет мне в лицо, и лед. Если мне не повезет, я и в самом деле убегу в неправильном направлении и окажусь на мысе напротив Осло. Там, конечно, безопаснее, чем здесь, но там я не ориентируюсь. Мне нужна привычная обстановка, мне нужен план.

Понятия не имею, как долго я бегу. Время, кажется, утратило свое значение, и нет никаких подсказок, которые могли бы мне помочь. Знаю, что я быстрее, чем обычно, благодаря моей внутренней силе. Так что вполне возможно, что я уже пробежала несколько километров, а может быть, бегу через фьорд прямо в море. Чуть меньше ста километров