ограничивался моим собственным Домом. Любой, абсолютно любой мог пойти против меня.

Снова начинаю нервничать и бросаю взгляд на часы. Кэт не давала о себе знать с тех самых пор, как я отправила ей свое местоположение. Это было почти два часа назад, и я начинаю волноваться. Что, если она предаст меня или передумает? Или что, если с ней произойдет несчастный случай? В такую погоду это немудрено. Что, если мне и в самом деле нужно рассчитывать только на себя? Было бы по-настоящему дерьмово, потому что, если честно, я понятия не имею, что делать дальше. Конечно, мне нужно инициировать Ванитас, но у меня нет ни амулета, ни кристаллов, ни Кево – необходимого для ритуала Хранителя Ванитас. В мире Сезонов я ни с кем не знакома и даже не знаю, с кем связаться, чтобы спланировать свои следующие шаги.

Какой-то звук заставляет меня вздрогнуть. Зажимаю рот рукой, чтобы подавить крик, и вскакиваю так быстро, что кружится голова. Поспешно выбираюсь из своего кокона, озираюсь по сторонам. Звук был похож на стук, но не во входную дверь.

Звук раздается снова, на этот раз громче. Определенно, стучат в окно. Взгляд падает на плотные шторы, закрывающие вид наружу. Осторожно отхожу назад, пока не упираюсь лопатками в стену.

– Войдите, – шепчу я, чувствуя себя очень, очень глупо. Должно быть, это Кэт. Если бы повстанцы или моя семья нашли меня, то, наверное, не стали бы стучать.

Прислушиваюсь к биению собственного сердца и вздрагиваю, когда через несколько минут раздается еще один стук, на этот раз во входную дверь. Нерешительно крадусь в прихожую и встаю на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок.

– Кэт! – Я поспешно отстегиваю цепочку и отпираю дверь, распахивая ее настежь. – Ты до смерти напугала меня!

– Все двери были заперты, – шипит она, протискиваясь внутрь. – Ты же знала, что мы приедем.

– А у тебя есть мобильник! – раздраженно отвечаю я. – Могла бы просто дать мне знать, что ты на месте.

Уличный воздух обдает меня холодом, я поспешно тру ладонями руки. Моя куртка все еще сохнет на радиаторе. И хотя брюки уже наполовину высохли, холод по-прежнему пробирает меня до костей. Если честно, я до сих пор не исключаю, что умру от чертова переохлаждения.

– Закрой дверь! – более громким на этот раз голосом говорю я, возвращаясь в гостиную. – Идем сюда, здесь теплее.

Быстро хватаю одеяло. Когда снова оборачиваюсь к Кэт, она стоит в дверях, за ней – Зара. Я не заметила, как она вошла, хотя и не особо удивлена. Обе девушки смотрят на меня со странным выражением на лице.

– Привет, – неуверенно говорю я, натягивая одеяло на плечи. – Мне как-то неловко.

Кэт молча подходит ко мне и, прежде чем я успеваю среагировать, хватает за плечи и притягивает к себе. Все это время я думала, как мы будем относиться друг к другу и как мне вести себя по отношению к ней. До событий в Гетеборге я считала Кэт кем-то вроде подруги, но не была уверена, что это актуально до сих пор.

Но для Кэт, видимо, да.

Мне хочется обнять ее в ответ, но толстое одеяло не дает даже пошевелиться, так что я просто стою и растерянно улыбаюсь.

– Не могу поверить, что ты здесь, – говорит Кэт со странной ноткой в голосе. Ее голос звучит почти сердито, и это резко контрастирует с объятиями. – Почему ты не сказала, что задумала? Мы могли бы тебе помочь.

– Ну, – начинаю я, пытаясь пожать плечами, что удается мне так же мало, как и ответные объятия, – как я уже сказала, это долгая история.

Кэт бормочет что-то невнятное. Поднимаю голову, чтобы взглянуть на Зару, и замираю.

За ней, не более чем в двух метрах от меня, стоит Кево.

Кровь застывает в жилах, в мыслях поселяется хаос. Тело сотрясает целый спектр эмоций одновременно. Резко отстранившись от Кэт, скидываю с себя одеяло. И почти в тот же самый миг, без всякого участия с моей стороны, сила внутри меня начинает расти. Кружится голова, и я проклинаю себя за то, что не поспала хотя бы немного. Вспышка на похоронах и побег совершенно вымотали меня, и одно лишь пробуждение силы приводит меня к пределу моих возможностей. Не хочется этого признавать, но я устала. Если кто-то сейчас меня просто толкнет, я, наверное, просто упаду и останусь лежать.

Вид Кево… Не знаю, какие чувства он вызывает во мне. Конечно, я испытываю некоторое облегчение оттого, что он, как видно, не умер и сбежал от повстанцев. Пусть и выглядит немного потрепанным. Но это начальное позитивное ощущение быстро заглушается гневом, страхом и сомнениями. В дни моего заточения я осмеливалась надеяться, что у Кево была причина для предательства и что какие-то из его чувств ко мне не были выдуманными. Но это не значит, что теперь, несмотря ни на что, я снова слепо доверяю ему. Раньше я уже делала это, и мне пришлось за это дорого заплатить. И в данный момент – вскоре после побега, уставшая как собака, с натянутыми до предела нервами, – я еще не готова к этому воссоединению. Я не доверяю своим инстинктам, а Кево – тем более.

Кэт, явно сбитая с толку моей реакцией, поворачивается и вздыхает, замечая своего брата.

– Ты не соблюдаешь договоренность.

– Что он здесь делает? – шиплю я, пятясь еще дальше. Может, я смогу выпрыгнуть через разбитое окно. Может, смогу застать их врасплох, и тогда у меня будет шанс. Эта троица преграждает мне путь к входной и задней дверям, так что остается только окно.

– Ты же не могла всерьез рассчитывать, что я буду ждать в машине, – усмехается Кево, делая шаг в моем направлении.

Я выставляю перед собой руку, словно одной лишь силой воли могу помешать ему приблизиться.

– Я спросила, что он здесь делает? – сердито повторяю я, переводя взгляд с Кэт на Зару.

Кэт поднимает руки. Не знаю, хочет ли она таким образом успокоить меня или это знак капитуляции.

– А что мне оставалось делать? Он слышал, как ты звонила, и слышал, что ты говорила.

– Ты сказала мне, что он все еще у повстанцев, – шипящим голосом напоминаю я Кэт, бросая быстрый взгляд на разбитую нижнюю губу Кево. – Почему ты солгала?

– Она не лгала, – отвечает Кево. Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня, но по крайней мере остается на месте. – До сегодняшнего дня я был у повстанцев. Кэт и Анатолий спасли меня всего несколько часов назад.

Я