покачивала головой. – А это неправильно. Личная гигиена – это одна из составляющих здоровья.

– Да ты что? – удивился я, совершенно не вникая в слова. Мне было неинтересно, да и спать хотелось куда больше, чем слушать умозаключения иномирянки.

– Я вам клянусь!

– Я тебе верю, – я вновь взялся за дверную ручку.

– Так вы поможете? – спросила девушка, перехватывая мою руку.

Я медленно повернул голову, вдохнул поглубже, стараясь отогнать желание придушить пришлую.

– Я бы хотел взглянуть людям, что воспитали тебя, в глаза. И посоветовать применять не только доброту и ласку, но и розги, раз ты не понимаешь, насколько неуместно в данный момент приставать ко мне со своими глупостями.

– Гигиена  – это не глупости! – фыркнула она, зло топая ножкой.

– А ты действительно считаешь, что мне следует заняться делами герцогства вот в таком виде? – рыкнул я, все же открывая дверь.

– А обычно вы выглядите как-то по-другому? – спросила она, опять принимаясь усердно моргать ресничками.

– Хорошего дня, – повторил я, входя в спальню и с чувством хлопая дверью.

Любая другая леди, да и просто женщина оскорбилась бы и ушла, но я слышал, как Карина сопела в коридоре, ругая меня. Значение слов я не понимал – интонация была красноречивее.

– Что вам стоит сделать нормальные купальни для слуг? – кричала она в замочную скважину. – Хотя бы две. Мужскую и женскую. Пусть там подогревают воду в течение дня, и вечером можно будет смыть с себя… неприятный запах. А как приятно чистым ложиться в постель. Тоже желательно чистую. И… хотелось бы, чтобы уборные не вызывали рвотных спазмов. Вы хоть раз заходили туда? В уборную для слуг? Думаю, вы и мимо проходите, закрывая нос. Да на станциях дальнего следования нет такой вони как…

– Хватит! – рявкнул я, потеряв последние капли терпения и, вместо того чтобы снять рубаху, буквально сорвал ее с груди, комкая и швыряя под ноги. – Если вам так угодно, – я буквально рычал пришлой в лицо, промаршевав к двери и резко ее распахнув, чем заставил Карину отступать, – вы можете заняться купальнями и отхожим местом. Я вам даю полную свободу действий, – я размахивал перед ней ладонью. – Как только смою грязь, уведомлю о ваших новых полномочиях управляющего. Ясно? – держал указательный палец у женского лица.

– Яснее некуда, – пробормотала она, вжавшись в стену. – А… – сосредоточила взгляд на моей руке. – У вас же ожог! Боже! Что случилось? Да прекратите сжимать кисть в кулак, вы вредите себе. Вам срочно нужно обработать раны. А что с другой ладонью?

Теперь пришло мое время пятиться, растерявшись от грозного вида пришлой…

Глава 27. Не стыдно убирать грязь, стыдно жить в грязи!

– Да дайте руку, господи, – начала я терять терпение, наблюдая, как герцог пятится.

На мое счастье, в его комнате был ковёр. И, запнувшись о его край, Ройд всё же замер на мгновение, позволив мне приблизиться и рассмотреть повреждение.

– Всё не так плохо, – сделала я вывод, хмуро осмотрев его ладони. Мне чуть ли не волдыри мерещились, а тут… – Сейчас я попрошу принести нам…

– Сейчас ты выйдешь из моей спальни, – прорычал герцог, склонившись надо мной, практически обжигая горячим дыханием ухо. – И пойдешь… куда ты там собиралась?

– Строить купальни? – прошептала я, оторвав взгляд от его ладони и переведя на обнаженный мужской торс.

Божечки. Кажется, когда я прощупывала его, то не сумела по достоинству оценить всё… вот это. Как я тогда подумала? Герцог следит за собой? О, да. И ещё как. Такой развитой мускулатуре и идеальным кубикам позавидовал бы любой бодибилдер.

– Так я… пойду? – отчего-то хрипло прошептала я, облизнув пересохшие губы и резко отпуская руку мужчины.

Я так задумалась, что продолжала сжимать запястье, пока разглядывала его тело. С исследовательским интересом! Не более того. Да, именно так. Вот домой вернусь и сяду докторскую писать на тему… средневековой физкультуры…

– Иди, – выдохнул он, после чего с шумом втянул носом воздух, словно зверь, что принюхивается к своей добыче.

– Ну, я пошла, – зачем-то озвучила я очевидное, чувствуя, как щеки обожгло румянцем.

Мамочки, ну и дурь мне в голову лезет! От неправильного и несбалансированного питания, не иначе!

Забежав в свою комнатушку, я закрыла дверь и, шумно дыша, навалилась на неё спиной. Я мужиков полуголых не видела никогда, что ли? Видела. И даже голых! Да и не только видела…

Да и вчера, провозившись с простывшим учителем, чего только не насмотрелась и не наслушалась. И ничего. Вообще ничего! Да даже когда он мне руку целовал, я ничего не испытывала, кроме желания вытереть её о край платья. Что, собственно, и сделала, когда появилась возможность. А тут…

– Нагулялась? – вздрогнув всем телом от голоса Миллилитра, я перевела взгляд на кровать.

Мышонок обнаружился на ней. Сидел на краю, замотавшись в какую-то тряпицу. И так сильно, что мне были видны только его глаза и уши.

– Ты где пропадал? – ответила я вопросом на вопрос, интересуясь: – И что это с тобой?

– Рад, что ты обратила на это внимание, – заворчал Миллилитр, после чего разразился кашлем.  – Я умираю.

– От грудной хвори? – уточнила я, не сдерживая порыв и закатывая глаза.

– У меня ателектаз левого легкого, – выдал он, скидывая тряпицу и демонстрируя свое пузико. – Смотри. Вот вдо-о-х, – протянул он, превращаясь в шарик с крыльями. – Вы-ы-ыдох. Видела? Видела. Это конец.

Ателектаз. Спадение ткани лёгкого. Проще говоря, закупорка бронхов ввиду ряда причин и… утрата у одного или у обоих лёгких функций раскрытия.

– Ты прав, – не стала я спорить с больным мышем. На всю голову больным. – Тебе конец. Что ж… не буду мешать. Покойся с миром.

Открыв дверь, я хотела ещё кое-что добавить на «прощание» Миллилитру, но буквально подавилась словами, уткнувшись в замершего у моей двери господина Дерби.

– Утро доброе, Карина, – с каменным лицом поприветствовал он меня. – Его светлость просил помочь тебе в каком-то важном и не терпящем отлагательств деле.

– Да? – ошарашенно выдохнула я, одновременно удивляясь тому, что герцог исполнил мою просьбу (или свою угрозу, тут смотря с какой стороны посмотреть).

А ещё я почувствовала холодные лапки страха внутри. Управляющий мог слышать мой разговор с фамильяром? И если да, то…

– Да, – угрюмо произнес господин Дерби.

Я замялась, не сразу сообразив, что он отвечает на мой вопрос, а не подтверждает мысленные опасения.

– Да, – выдала я, выходя в коридор и закрывая дверь в комнату. – Его светлость разрешил мне провести в замке… реновацию.

– Рена… что? – впервые я увидела, как от изумления вытягивается лицо этого мужчины.

– Реновацию, –