Прозвучало весьма великодушно и это девушке понравилось. Она зачерпнула ложкой из котелка и поднесла ко рту. Горячая жидкость сильно пахла рыбой, но была вполне съедобна. Вкус был весьма непривычный и нельзя было сказать, что он пришелся ей по душе. Когда первый голод прошел, Первая с благодарность отдала ложку, сказав, что сегодня она совсем не голодная.

Сколько потом Эвлар не нахваливал рыбу и навар, она лишь улыбалась и благодарила в ответ.

— Утром она будет еще вкуснее, — пообещал он, — вот увидишь.

— Я не собираюсь оставаться здесь до утра. Мне нужно срочно в город.

— А мне нет. Тем более, что через час стемнеет, и по ночному лесу гулять будет только сумасшедший. Хотя, судя по твоему прикиду, ты вполне можешь это себе позволить.

— Чем тебе не нравится мой прикид?

— Слишком легкомысленный для леса.

— Я здесь оказалась совершенно случайно и ничего не помню. Слышал взрыв над лесом в той стороне? — Первая махнула рукой в сторону, откуда пришла.

— Ты хочешь сказать, что летела на скиме и он взорвался?

— Да, точно, на скиме! — обрадовалась девушка. Прозвучавшее знакомое название всколыхнуло утихшие было надежды на возвращение домой, и у нее непроизвольно вырвалось: — Ты не знаешь, в какой стороне Мерат?

— А что это такое?

Первая всмотрелась в лицо Эвлара, надеясь, что он шутит, но… Вспыхнувшие было надежды погасли, затушенные холодом простого вопроса.

— Я хотела сказать Родень, — упавшим голосом поправилась она.

— Знаю. Что толку? На ночь глядя я никуда не пойду и тебе не советую. Ложись спать, а утром иди куда хочешь. В шалаше места для двоих хватит.

— Я лучше здесь, у костра.

— Ну и сиди себе, — обиделся парень. — Я как лучше хотел!

Первой не хотелось платить обидой за гостеприимство, и она нашла веский повод для отказа:

— Не обижайся, просто кто-то должен дежурить ночью.

— В этом есть резон, — Эвлар успокоился так же быстро, как вспыхнул. — Тогда ты дежурь до полуночи, а вторую половину я. У меня будильник, — он показал запястье с часами на блестящем браслете.

Зеленый холм из накиданных друг на друга веток в нескольких шагах от костра оказался тем самым шалашом, о котором шла речь. Парень скрылся там, оставив девушку один на один с подступающей темнотой. А ночь ее пугала. Это не темнота в Мерате, подсвеченная во всех углах и играющая разноцветными огнями, это была абсолютная чернота, навалившаяся, кажется, прямо на голову не пропускающим свет мешком.

Луна светила едва, проступая бледным пятном сквозь затянутое облаками небо. Такое тоже не бывало в Мерате — купол позволял регулировать погоду по настроению жителей и, насколько помнила Первая свое время, над Маратом почти всегда синело чистое небо и светило солнце.

В наступившей ночной тишине каждый шорох, крик невидимой птицы или зверя вызывал тревогу, заставляющую всматриваться до боли в глазах в темноту. Сначала Первая не находила себе места, но, со временем, острота ощущений притупилась, и она начала слегка дремать, положив голову на руки, обхватившие копье. И даже не услышала, как подошел Эвлар.

— Моя очередь, — произнес он зевая. — Иди, я освободил место.

Доковыляв по памяти до шалаша, девушка провалилась в глубокий сон, из которого вынырнула, разбуженная первыми солнечными лучам.

Занимающийся день развеял все тревоги и мир заиграл красками, вселяя необъяснимую радость. Взлохматив короткие волосы, Первая выбралась из шалаша и потянулась. Душа отозвалась на щебет утренних птиц звуками знакомых мелодий. Хотелось петь и девушка, незаметно для себя, начала мурлыкать под нос что-то веселое.

Вспомнив про Эвлара, она насторожилась, не обнаружив его рядом с прогоревшим костром. Подойдя поближе, она почувствовала, что наступила ногой во что-то липкое. К ее удивлению, это оказалась вчерашняя уха, вывернутая из котелка. Последнего нигде не было видно. Это озадачило Первую. Эвлар сбежал ночью, прихватив самое ценное? Зачем было выливать наваристый бульон? Не проще было бы прихватить его с собой? Она представила его, бредущего в темноте и помотала головой — в чем-чем, а насчет безыдейности ночных прогулок парень был прав. Тогда что случилось?

Первая в задумчивости стала бродить по округе и почувствовала едва уловимый, но хорошо запомнившийся пряный аромат. Немного покружив, ведомая запахом, она вышла на опрокинутый котелок и лежащее рядом с ним тело. Запах шел как раз от вытекшей из котелка субстанции, никак не напоминающей прежнюю уху.

Даже запахом это назвать было трудно. Терпкая, приторно-слащавая вонь разливалась вокруг, сжимая в спазмах горло и заставляя слезиться глаза. Первая перевернула Эвлара, чтобы хотя бы убедиться, что он жив. От рвотных масс, в которых покоилось его лицо, ее чуть не стошнило саму. Поняв, что если тотчас отсюда не уйдет, то ляжет рядом, она схватила парня за ноги и потащила волоком как можно дальше отсюда. Направление выбирать не приходилось, лишь бы была возможность свободно протащить тело по чистому от сухостоя и кустов месту.

Через сотню шагов она выдохлась. Но и о запахе теперь напоминала лишь пропитавшаяся им одежда. Первая сорвала с себя куртку и хотела бросить на землю, как из ее кармана вывалился блистер с тюбиком антидота.

Сейчас она пожалела, что не стала слушать Кристу о способе применения на первый взгляд простого прибора. Как в этом разобраться самой? Первая разорвала пленку и подумала, что это самое простое, что она может. Рассердившись на себя за глупую