мысль, она повертела в руках тюбик и вспомнила, как что-то похожее было в руках солдата из команды Сэма. Коваль, кажется его звали…

Перевернув тюбик красной риской вниз, Первая сильно ударила лежащее кулем тело пониже спины. Судя по сухому остатку, антидот куда-то был впрыснут. Ей очень хотелось, чтобы это была мышца. А сейчас оставалось только ждать.

Ждать, как оказалось, пришлось недолго. Не прошло и минуты, как парень повертел головой, явно не понимая, где находится, приподнялся и попытался сфокусироваться на девушке.

— Ты кто? — наконец выдал он, не в силах поймать разбегающиеся мысли.

— А ты?

Неожиданный поворот вопроса явно поставил парня в тупик. Он помолчал, на его лоб набежали морщинки, символизируя напряженную работу мозговых извилин.

— Ты обломала мне кайф! — наконец понял он, узрев в руках девушки знакомый тюбик с красной маркировкой.

— Я тебя спасла от ломки. Знаешь сколько антидот стоит? Не меньше тысячи монет!

— Я тебя не просил! Да кто ты такая, чтобы так поступать и что тебе нужно?

— Мне нужно попасть в Родень. И ты меня туда приведешь, даже если бы мне пришлось тащить тебя силой.

— Только попробуй! — вскипел Эвлар и попытался вскочить на ноги, но Первая толкнула его ладонью в лоб, и он со стоном повалился на землю.

Ярость его быстро улетучилась и теперь на земле сидел беспомощный жалкий человечек, сжимая голову руками.

— Посмотри, во что ты превратился, даже встать толком не можешь! Ты обращаешь свою жизнь в суррогат, и тело перестает слушаться тебя, понимая, что оно тебе становится обузой.

— Да что ты понимаешь в жизни! Может быть именно там моя настоящая жизнь, а суррогат вокруг. Ты, этот лес, город, люди с их никчемной суетой и пустыми заботами, бесконечное безденежье…

— Тебе еще расплакаться не хватало для убедительности. Хочешь понять где реальность, а где нет? Вот, получай! — Первая пнула его носком ботинка, потом еще раз. — Еще?

— Ай, больно же! Прекращай!

— Реальность — это то, что дано нам в ощущениях, а не в видениях. Чувствуешь боль? Это и есть жизнь.

— В гробу я видел такую жизнь, если она постоянная боль.

— Не постоянная, конечно. Но без нее нет победы. У тебя есть цель в жизни, мечта?

— Конечно. Стать чиновником и ничего не делать.

— Хмм… Ну так ничего и не делай.

— А жить на что? А еще хата нужна и мобиль, а лучше ским, комп нормальный, шмотки… Да мало ли чего от жизни надо!

— На халяву?

— В чиновники попасть тоже надо суметь… А-а-а, понял! То есть ты хочешь сказать, что «ноу пэйн ноу гейм», так? Только вот жизнь — это не игра. Если уж сравнивать с чем-то понятным, то это скорее покер. У кого-то «флеш», у другого «стрит», у кого-то еще круче, но у большинства на руках мусор, а все делают вид, что им прет карта. Только побеждают единицы, те, кто заранее отложил себе нужную масть. Как такое бывает? Я тебе расскажу одну историю, и ты все поймешь.

У меня, между прочим, приличное техническое образование и занимался я тем, что чинил мобили и скимы. Поднаторел в этом деле настолько, что с приятелями начали собирать мобили из старой рухляди, лепя из старого хлама вполне приличную технику. Выходило неплохо. Пока мы промышляли по мелочи, все у нас получалось, жили припеваючи. Но ведь человек натура творческая и хочется большего. А у меня была мечта — собирать скимы. Тут уже другие деньги и бизнес другого уровня.

Не поняли мы это сразу. Ну нам и объяснили. Сначала вежливые люди в пиджаках с галстуками, потом инспекторы всякие, а потом и полиция. Теперь ни денег у меня, ни работы. Хорошо, что из квартирки хозяин не выкинул, все надеется, что долг отдам. Какая же тут игра, если шулеры при власти?

А с работой в Родене туго. Если не пашешь на богатеев типа Миллера или на всяких бандюков, вроде Папаши Джонса, проведешь жизнь в нищете.

Мир так устроен, что выше установленной планки не прыгнешь. А устанавливают ее те, кто имеет власть. И как перетерпеть эту боль? Эх, да что что я говорю, тебе ведь этого не понять. Из богатеньких, небось, будешь, а у таких с рождения все в шоколаде.

Эвллар сплюнул в сторону и снова закрыл голову руками. Его слова показались Первой обидными. Судя по тону, богатым в его обществе было быть нехорошо. По крайней мере так считали те, кто деньгами был обделен.

— Это почему ты так решил? — прервала она наступившее молчание. — Денег ваших у меня нет, а если ты про антидот, так его мне подарили.

— Ага, что-то мне никто ничего такого не дарит. Денег у нее нет… Да у тебя по лицу видно, что не из работяг. Да и… красивая ты. Такие быстро место в жизни находят.

Слова парня для нее были странными и, если бы не время и место, можно было бы назвать приятными. Ее иногда хвалили, за спортивные успехи, за учебу. Ругали за то же самое. Но, с точки зрения чувственного восприятия на нее никто не смотрел, разве что Саша… Да и то, ценил он в ней, скорее, не женское начало, а благодарного слушателя.

Ей захотелось чем-нибудь помочь парню, потерявшему интерес к жизни.