– Вовсе ни к чему надо мной издеваться.

– Я просто пошутила.

– Но здесь одна кровать.

– Тем лучше мы узнаем друг друга.

– Я думала, что ты пойдёшь спать на диване внизу. Обычно люди стараются предоставить своим гостям максимум удобств, – и она ещё раз с сомнением оглянулась: – По-моему, нам здесь будет тесно вдвоём.

Я промолчала. И даже не двинула ей по голове. Я знала, почему она так себя ведёт. Она уселась на мою кровать и пару раз подпрыгнула.

– Полагаю, мне ничего не остаётся, как смириться с твоим продавленным матрасом, Сэл. Я сплю на очень жёстком матрасе. Жёсткий матрас гораздо полезнее для спины. Именно поэтому у меня такая красивая осанка. Скорее всего, в матрасе причина твоей сутулости.

– Сутулости?

– Ну, ты же сутулишься, Сэл. Ты хоть в зеркало иногда смотришься? – И она хлопнула по моему матрасу. – Ты и гостей принимать не умеешь? Хозяевам полагается отдавать гостям всё лучшее, что есть в их доме. Тебе приходится чем-то жертвовать, Сэл. Мама всегда мне об этом говорила. Она говорила: «В жизни всегда приходится чем-то жертвовать».

– Наверное, она многим пожертвовала, когда ушла из дому, – сказала я.

Я ничего не могла с собой поделать. Она меня действительно достала.

– Моя мама не ушла из дома. Её похитили. И она приносит свою самую большую жертву именно в эти минуты, – Фиби принялась распаковывать вещи. – Куда я могу повесить свою одежду? – И когда я открыла шкаф, заявила:– Ну и свалка! А ещё плечики у тебя есть? По-твоему, мои вещи так и будут мяться в чемодане весь уик-энд? Гостю полагается всё самое лучшее. Это же простая вежливость. Моя мама говорит…

– Да знаю, знаю, жертвовать.

И десяти минут не прошло, как Фиби принялась жаловаться на головную боль.

– Это может даже оказаться мигрень. Врач, которая лечила ноги моей тёти, страдала мигренями, только на поверку это оказались и не мигрени вовсе. И знаешь, что это было?

– Что? – тупо спросила я.

– Опухоль мозга.

– Неужели?

– Да, – подтвердила Фиби. – Прямо у неё в мозгу.

– А где же ей ещё быть, Фиби. Я сразу это поняла, как только ты сказала про опухоль мозга.

– Не думаю, что ты можешь позволить себе такой тон, когда говоришь с человеком, страдающим мигренями или даже опухолью мозга.

У меня в тетради была картинка с деревом. Я нарисовала круглую башку с кудрявыми волосами, пририсовала ей верёвку на шее и закинула верёвку на дерево.

Это тянулось и тянулось без конца. В тот день я искренне её ненавидела. Я уже не делала скидку на то, что она расстроена из-за мамы, я просто её ненавидела, и я хотела, чтобы она ушла. Я подумала: наверное, папа тоже мог чувствовать что-то похожее, когда я закатывала все свои истерики. Может, он тоже какое-то время меня ненавидел.

После ужина мы отправились навестить Мэри Лу. Мистер и миссис Финни за компанию с Томми и Дуги валялись на лужайке перед домом на груде сухих листьев, а Бен сидел на крыльце. Я присела рядом, пока Фиби отправилась искать Мэри Лу. Бен сказал:

– Фиби здорово тебя бесит?

Мне нравилась его манера смотреть прямо в глаза, когда он с тобой разговаривает.

– Со страшной силой, – призналась я.

– Спорим, ей одиноко.

Не знаю, что на меня нашло: я уже готова была протянуть руку и погладить его по щеке. Сердце билось так гулко, что он наверняка это услышал. Я встала и ушла в дом. Из заднего окна я видела, как миссис Финни залезла на крышу гаража по приставной лестнице. Там она сняла куртку и расстелила её. Через пару минут за домом показался мистер Финни и поднялся по лестнице. Он тоже снял куртку и расстелил рядом. Он лег прямо на крышу и обнял её. Он поцеловал её.

Так они и лежали на крыше, прямо под открытым небом, и целовались. Это разбудило во мне странные чувства. Они напомнили мне моих маму и папу, до родившегося мёртвым ребенка, до операции.

Бен пришёл на кухню. Он полез в шкаф за стаканом, а сам смотрел на меня. И снова меня охватило это непонятное желание погладить его по лицу, по щеке, прямо вот тут. Я даже испугалась, что рука сама могла потянуться к Бену, если я не прослежу за ней. Это было очень, очень странно.

– Представляете, где сейчас Мэри Лу? – выдала Фиби, едва вошла на кухню. – Она с Алексом! И у них свидание!

Я ещё никогда не была на свидании. И Фиби, судя по всему, тоже.

Тем вечером у нас дома я вытащила из кладовки спальный мешок и расстелила на полу. Фиби уставилась на него так, будто там сидел паук.

– Не беспокойся, – сказала я. – Я сама в нём буду спать.

Я забралась в мешок и сделала вид, будто тут же заснула. Я слышала, как Фиби укладывалась в кровать.

Немного спустя в комнату заглянул папа.

– Фиби? – спросил он. – Что-то случилось?

– Нет, – сказала она.

– Мне показалось, что кто-то плачет. Ты в порядке?

– Да, – сказала она.

– Точно?

– Да.

Мне стало неловко из-за Фиби. Я понимала, что должна встать и постараться быть доброй, но я слишком хорошо помнила, как чувствовала себя точно так же, и я знала, что иногда тебе просто хочется остаться одной со своими птицами печали. Иногда человеку необходимо выплакаться самому.

Той ночью мне приснилось, будто я сижу на траве и смотрю в бинокль. Далеко-далеко моя мама поднималась по лестнице. Она всё лезла и лезла. Это оказалась какая-то бесконечная лестница. Она не замечала меня и вовсе не собиралась спускаться. Она просто лезла вверх.

На следующий день, помогая Фиби тащить домой чемодан, я сказала:

– Фиби, я понимаю, что ты в последнее время расстроена…

– Я не расстроена в последнее время, – отрезала она.

– Иногда, Фиби, я точно как ты слишком…

– Всё, спасибо.

– …но иногда, Фиби, мне ужасно хочется вышвырнуть в окно твою тушку, не содержащую холестерина!

Ответить она не успела, потому что мы уже пришли к ним домой, и она предпочла наброситься на отца с вопросами:

– Есть новости? Мама уже вернулась? Она звонила?

– В некотором роде, – ответил он. – Она позвонила миссис Кадавр…

– Миссис Кадавр?! Но с какой стати? Почему она вообще…

– Фиби, успокойся. Я не знаю, почему она позвонила миссис Кадавр. Мне не удалось спросить об этом у миссис Кадавр. Её нет дома. Она оставила записку, – и он показал её Фиби: «Норма звонила, чтобы сказать, что она в порядке». Внизу стояла подпись миссис Кадавр и постскриптум, в котором сообщалось, что миссис Кадавр вернётся домой в понедельник.