Эволюционный уровень — 1

Ранг: F

Тип поглощаемой энергии — мистическая энергия

Тип выделяемой энергии — флегматическая энергия

Ментальное воздействие — 0

Распространение — 30%

Тадам. Получается, что пока я реабилитировался, Эйн создал во мне второе сердце Роя, да ещё и Королевы? Тогда почему такой слабый ранг? Здесь два варианта. Или Эйн ещё не разогнал эволюцию. Или данные кто-то слегка скорректировал. Причем в корректировку я верил больше, чем в то, что Эйн с его целью выжить и сделать меня сильнее, решил снизить потенциал второго Сердца.

Пока я изучал информацию о себе, Эйн уже закончил. Температура механоида снизилась, но в отдельных частях оставалась в пределах допустимой. Жжения я не чувствовал. Скорее всего это сказывалось в том, что я находился в бульоне. Его состав сильно отличался от того, в котором я находился ранее. Все же за эти два с половиной месяца состав могли много раз корректировать. Только как это происходило без моего перевода — не знаю? О чем и спросил Иерофанта.

— Позвал знакомых мистиков с адекватным уровнем понимания Роя. Удивительно, что твоё основное Сердце Роя достаточно коммуникабельно для своего уровня эволюции. Впрочем, если вспомнить Сердце Эликса, механоида которого приходится сдерживать в особых условиях на время выхода, то ничего удивительного в твоем случае нет.

Пока старик говорил, я проверял все системы. Импульс Эйна дал ясно понять, что все нормально и даже лучше, чем могло бы быть. Развитие идет опережающими его прогнозы темпами. А второе Сердце…. так надо.

После этих его объяснений я почувствовал себя мини-ульем, в котором растят претора Роя.

Тем временем я почувствовал, что Иерофант подошел к баку, в котором я был заключен, ближе. Зрением же просматривал новости, сообщения, уведомления. Почувствовал и то, что все механические единицы, такие как роботы-помощники, носильщики, начали менять траекторию, избегая места, где мы находились. А затем почувствовал, как активировалось устройство со знакомым энергетическим фоном. И я понял что. Купол, не пропускающий звук.

— Через систему можно отследить о чём мы с вами разговариваем, — обратил я на это внимание.

— Некоторые разговоры должны быть конфиденциальны. Особенность пилотов, которые больше пятидесяти имперских лет находятся в телах механоидов в том, что им очень сложно возвращаться к человеческой жизни, к человеческим телам. И чтобы снизить разницу, я предпочитаю даже здесь оставаться человеком. Пусть и в карбионовом теле. А как ты помнишь, люди говорят ртом.

Я смотрел на этого старика в костюме и не понимал. Разговор начинался странно. Ему что-то от меня надо.

Старик сделал небольшую паузу.

— Мои сотрудники составили твой психопортрет и настойчиво рекомендовали мне говорить с тобой прямо. Поэтому я не буду ходить вокруг да около. Помнишь наш спор с Кроуфордом?

Я кивнул. Детали спора для меня были загадкой. Да и не интересовали. Но из-за него Иерофант вложил много средств в прокачку моей команды и ещё нескольких из «Восставших».

— Старина Кроуфорд совсем размяк. Как он сказал, убийство твоего тигрида стало самой трагической его прихотью.

На секунду мне подумалось, что неужели глава Браксиса умер?

— После этого случая он очень сильно расклеялся и во всем винит тебя.

— Я не отвечаю за чужие прихоти.

— Да-да. Хотя многие уже связали смерть тигрида и болезнь главы Браксиса.

Эта информация стала для меня сюрпризом. Многие? Кто многие? Впрочем, он может просто вводить меня в заблуждение своими формулировками. Сделав себе пометку на будущее, я спокойно спросил.

— Вы меня обвиняете?

Как же я скучал по ровному тону механоида! Не нужно контролировать ни лицо, ни эмоции, ни дыхание. Говоришь ровно.

— Нет, всего лишь рассуждаю. Как и то, почему такой прожженный интриган, способный потягаться с Ксандром, внезапно нарушает собственный принцип и рассказывает, кто стоял за анонимным спонсором.

Я сложил руки на груди. На удивление сделать это было вполне себе просто, не смотря на то, что я болтался в вязкой жиже.

— И зачем вы это мне говорите?

— Работай только со мной.

Склонив голову набок, я внимательно изучал этого старика.

— Я работаю на корпус Крест. Да и признаюсь, корпус Хоффмана мне нравится. У его работ есть… стиль.

— Тебе придется отказать ему в дальнейшей работе.

— И что мне за это будет?

У меня есть все. А то, что мне может быть и нужно, он дать не в силах. Так что я с некоторой усмешкой слушал старика.

— Ты наделал делов. Навел суеты что Призраки до сих пор разобраться не могут. А то, как сбежал Черный Джокер, до сих пор обсуждают фавориты и ветераны. Ведь он не просто сбежал, а перенес сознание в тело механоида.

Он резко повернулся и посмотрел на меня.

— Ты не удивлен.

— А должен?

Иерофант неопределенно пожал плечами и продолжил, как будто этой фразы не было.

— Мнения разнятся. Кто-то тебя ненавидит, потому что ты сделал то, что они не смогли. Кто-то считает тебя выскочкой. Кто-то боготворит, ведь ты раскрыл заговор против человечества и Империи. А кто-то, как я, считает, что тебя просто использовали. Я знаю Самерхольда-страшего. Давно знаю. Довольно близко. И вот что скажу. Каким бы бесчувственным он не казался, он работал на Империю. Предать её — это предать собственную дочь. А он её очень любил. Как любил и свою жену.

— Зачем же он их отправил сюда? В Нулевку.

— Чтобы быть рядом. Его работа не предполагает долгих отлучек. Да и он старый пилот, как и я, что накладывает свои нюансы. Его репутация, должность, связи, возможности — все делалось во благо дочери. Подставить её так — означало похоронить годы жизни. И ради чего? Или ради кого? Я дам тебе немного времени подумать над моими словами. И если решишь работать только со мной — то узнаешь куда больше. Ведь столь маленькая история лишь вершина айсберга. Что хочет Ксандр? Как он связался с Самерхольдом? Почему Бубновый Туз пытается скрыться всеми силами в Империи? И чем плохо то, что активизировался тот, кто стоит у истоков проекта «Механоид». Ответы на эти вопросы ты получишь лишь только работая со мной.

Сожри его Эхерион! Какая же он… сука!

Всего несколько вопросов окатили меня холодным душем. Верил ли я в невиновность своего бывшего начальника или нет, после того, что он сотворил уже не было важным. До слов Иерофанта. Потому что я помню