Петр не стал с ним спорить, поскольку начал перемигиваться с румяной девкой и делать ей непристойные знаки, а поддерживать разговор пришлось Денису, который чувствовал себя здесь не совсем уверенно:

— Почему ты так думаешь? — спросил он, с преувеличенной сосредоточенностью закуривая папиросу.

— Да потому, что исхожу из их настоящей психологии, — охотно объяснил Воробьев. — Конечно, просто так они на сторону гулять не будут — это им уже неинтересно, однако представь себе такой вариант — выходит этакая вот барышня за бедного студента, который не в состоянии ее прилично содержать, — и он иронично кивнул в сторону Ливнева, — а через какое-то время ей надоедает сидеть на хлебе и воде. И что она тогда по-твоему будет делать, а? Неужели не вспомнит свое старое ремесло, пусть даже для того, чтобы купить подарок любимому супругу? Нравственных-то препон для измены у нее не было и быть не может!

В разгар беседы к ним спустилась мадам, за которой бегал долговязый половой, приносивший студентам водки. Это была статная, но уж очень увядшая женщина с дряблой кожей не только лица, но и рук.

— Ну что, господа, — бодро спросила она, быстрым шагом подходя к студентам, — присмотрели себе пару? Сегодня у нас, как видите, на любой вкус — блондинка, брюнетка, шатенка… — И широким жестом указала на диван, где сидели трое девушек. Четвертая, самая невзрачная, жалась к темно-красной портьере.

— Я беру шат-тенку, — неуверенно пробормотал Ливнев, в очередной раз разливая водку. Не обращая внимания на то, что рюмки его приятелей были полны, он упорно пытался долить их доверху, обильно проливая водку на скатерть, и так продолжалось до тех пор, пока половой по знаку мадам не отнял у него штоф. — Давайте, выпьем за, то есть на посошок…

На этот раз Денис и Григорий составили ему компанию, однако если на них водка подействовала как ожидалось — особенно на Винокурова, который сразу почувствовал себя уверенней, — то для Ливнева эта рюмка оказалась роковой, поскольку он как-то сразу обмяк, откинул назад голову и тут же захрапел.

— Ничего, пусть проспится, — снисходительно кивнула мадам, — ну-с, а вы что же?

— Говорил же ему, что если с мороза — да в тепло, то непременно развезет, — наставительно заметил Воробьев, после чего перевел взгляд на Дениса: — Ну и черт с ним! Кстати, мне нравится брюнетка…

— Мне тоже!

— Тогда разыграем в орел-решку? — тут же предложил «любомудр», доставая из кармана медный пятак. — Ты чего выбираешь?

— Орла.

— Пусть так.

Воробьев ловко подкинул монету, поймал ее и тут же разжал кулак.

— Эх, жаль, твоя взяла, — разочарованно заметил он, — ладно, бери себе брюнетку, а я пойду с блондинкой… Эй, как там тебя?

— Ее зовут Соня, — услужливо подсказала мадам, принимая из его рук два смятых и засаленных банковских билета, — Соня Мармеладова… Пожалуйте наверх, господа студенты, девушки вас проводят…

Воробьев обнял за талию смущенно хихикавшую блондинку и первым двинулся по лестнице. За ним последовал и Денис, искоса поглядывая на идущую рядом брюнетку в темно-синем платье. Оказавшись в скудно освещенном коридоре, приятели подмигнули друг другу и разошлись по разным номерам.

— Как тебя зовут? — спросил Денис, оказавшись наедине со своей дамой.

— Жаклин, — останавливаясь посреди комнаты, отвечала она с едва заметным акцентом.

— Ты француженка?

— Да. Мне раздеваться?

— Погоди, давай немного поговорим… — Денис оглядел скудную обстановку и присел на кровать, застеленную засаленным покрывалом. Девушка осталась стоять, обеими руками держась за края светло-серой шали, наброшенной на плечи. — Знаешь французскую пословицу: «Самая красивая девушка может отдать только то, что имеет»?

— Да, знаю. Но что вы хотите этим сказать?

— Нет, ничего…

Денису вдруг подумалось о том, что у этой пословицы может быть продолжение: «а потому даже в постели с самой красивой девушкой, если она нелюбима, неизбежно будет охватывать чувство неполноты жизни». И в тот же миг ему со столь неожиданной яркостью вспомнилась Надежда, что он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. А ведь любимой девушки у него уже нет и никогда не будет!

Жаклин наскучило ждать, поэтому она присела рядом с ним на кровать и сделала циничный жест рукой. Денис содрогнулся и вскочил с места.

— Что ты?

— Разве вы меня совсем не хотите? — удивилась девушка. — Тогда зачем же вы спорили обо мне со своим приятелем?

— Почему не хочу, — тяжко вздохнув, пробормотал Винокуров, — напротив, ты мне весьма нравишься…

— Но тогда чего мы ждем? Чего вы еще желаете?

— О Боже! — неожиданно вскричал он, хватаясь руками за голову и отворачиваясь в сторону. — К чему столько вопросов? Меня сегодня уже один раз допрашивали, так хоть ты не смей этого делать!

Глава 14

СТРАННЫЙ СЛЕД

— Так вам было известно о недопустимых отношениях вашего сына с гувернанткой? — настойчиво повторил Макар Александрович, глядя в упор на сидевшего напротив него титулярного советника Симонова.

Павел Константинович поморщился словно от нестерпимой зубной боли, после чего с крайней неохотой утвердительно кивнул головой.

— Да-с, однажды я совершенно случайно стал свидетелем одной сцены, не позволявшей усомниться в характере этих отношений.

— И ничего не предприняли после этого? Вы понимаете, что я имею в виду?

— Конечно… Нет, не предпринял, поскольку посчитал это неизбежным этапом взросления Юлия… Теперь и я, в свою очередь, надеюсь, что вы меня понимаете… Впрочем, я подарил ему переводную французскую книжку о вреде порочных половых привычек!

— Замечательный подарок! Насколько мне известно, ваш сын был юношей весьма впечатлительным, а потому чтение подобной литературы могло только усугубить его душевное состояние.

— Вы думаете? Возможно, я был неправ… В любом случае, увидев его в объятиях гувернантки, я, помнится, подумал: пусть лучше это происходит в родительском доме, чем в публичном.

«И к тому же задаром!» — отметил про себя Гурский, но вслух спросил о другом:

— Однако ведь у вас была и младшая дочь Надежда… Неужели вы не смутились от одной только мысли о том, что она тоже «совершенно случайно» может стать свидетелем аналогичной сцены?

— Надин никогда не заглядывала к Юлию без разрешения. Кроме того, к моему большому сожалению, в последнее время между ними возникло некоторое отчуждение… И мне даже трудно сказать, что стало причиной.

— Ладно, оставим это, — вздохнул следователь. — А вам было известно, сколько времени продолжалась связь вашего сына с мадам Дешам?

— Связь? — удивленно переспросил Симонов. — Разве это можно так назвать? Я думал, речь идет о нескольких эпизодах…

— И ошибались! Судя по записям в его дневнике, ваш сын вступал в регулярные половые отношения со своей гувернанткой на протяжении последних трех