— Вы не хотите, чтобы я подождал вас?

— Бог мой, конечно же, нет! Вы же знаете, как женщины ведут себя в магазинах. Мне не один час понадобится, чтобы выбрать одежду для путешествия домой. А вы можете заниматься своими делами. — Она открыла дверцу и выскользнула из автомобиля.

Ник обошел машину и встал рядом с девушкой. Энелайз подняла на него глаза, и все вокруг вдруг ожило. Его лица ласково коснулось солнце, налетел прохладный утренний ветерок, с дерева доносилась веселая песенка синицы.

В ее глазах было лето, и вдруг ему вспомнились ее слова, что мы не перестаем любить людей только потому, что они перестают быть рядом с нами.

Ник вдруг отчетливо осознал, что она права. Даже если ему больше никогда не суждено ее увидеть, он не сможет ее забыть. И никогда не перестанет любить. Даже через пятьдесят лет каждое дерево, каждая зеленая травинка, запах жимолости, каждый вздох будут напоминать ему о ней.

Он любит Энелайз.

Понял он это, наверное, прошлой ночью, когда безумно испугался, что может навсегда ее потерять. На самом деле он чувствовал это всегда, но боялся сам себе в этом признаться.

Энелайз доводила его до бешенства, но он все равно любит ее. Может, именно поэтому и любит. Она приносила с собой смех, свежесть, энергию. Она смогла сбить его с толку своей болтовней, пробить его защиту каким-то непостижимым образом и заставить его влюбиться еще до того, как он сам почувствовал опасность.

— Ну, — сказала она весело, — спасибо за все. Я имею в виду расследование. И за то, что позволили мне полететь одной. И за то, что смогли посадить самолет во время грозы. Надеюсь, мы не попадем в шторм по дороге в Техас. То есть я не имела в виду нас, я имела в виду меня и вас. То есть мы можем попасть в шторм, но мы будем в разных самолетах. Хотя можем попасть в одну и ту же грозу. Но кто знает…

Ее болтовня звучала как музыка, он наслаждался каждой нотой, запоминая и накапливая их для долгих лет тишины, которые ждут его впереди.

— Ну, — повторила она, — прощайте. Она было протянула руку для рукопожатия, но быстро отдернула.

Они никогда не смогут расстаться, если их руки снова соединятся.

Но и поцеловать друг друга на прощанье не получится. Если он сейчас ее поцелует, то вряд ли сможет отпустить.

А она все еще помолвлена.

— Прощайте, Энелайз. И пусть все у вас будет хорошо с Лукасом. Энелайз отвернулась.

— Спасибо, — прошептала она чуть слышно, побежала к двери в один из магазинчиков и скрылась за ней, даже не взглянув на Ника.

Почти целую неделю она сводила его с ума и теперь вот так легко выпорхнула из его жизни.

Ник сел в машину и хлопнул дверцей. Да что с ним происходит? Он же с самого начала знал, что она вернется в Брайер-Крик, к этому Лукасу, к своей обычной жизни. Ну и что из того, что они обменялись парой сумасшедших поцелуев?

Он будет жить так же, как и жил, когда распалась его семья и каждый пошел своей дорогой, когда ушла Кейт. У каждого из них собственная жизнь, значит, и ему нужно найти свою. Он вернется к работе, к полетам, к той жизни, где он спокойно существует, не втягиваясь в дела других людей и, значит, не испытывая боли, которая иначе была бы неизбежна. Может, в вакууме жить не так весело, но зато надежно. Пусть не будет взлетов, но зато не будет и падений… и потерь.

Выезжая со стоянки, он посмотрел в зеркальце заднего вида. Просто так, на всякий случай. Вдруг она что-нибудь забыла и у него будет возможность еще раз взглянуть на нее.

Но Энелайз не было.

Ник искал телефон-автомат. Еще до завтрака он позвонил Бену, своему напарнику, и попросил его разузнать все об Энелайз. И теперь ему хотелось проверить, нашел ли Бен что-нибудь интересное.

Пусть Энелайз считает, что дело закончено, он так не думает. Она может сколько угодно говорить о предназначении свыше, но, увидев фотографию Сары, он убедился, что здесь есть что-то еще.

Обнаружив автомат, он набрал номер офиса:

— Привет, Тесе. Есть какие-нибудь звонки, которые не могут подождать до завтра?

— Вообще-то, — лукаво ответила она, — вы стали дядей.

— Дядей? Кроме шуток? Шерон родила? Как она? У нее мальчик или девочка? — Даже если бы он захотел, он не смог бы остановить этот поток эмоций, переполнявших его.

— Шерон чувствует себя прекрасно, у нее девочка. — Еще одна девочка с крохотными кулачками, хватающимися за его палец, и с беззубой улыбкой. — Они назвали ее Николь Рени.

— Николь? Вы не шутите?

— Да, в честь дяди, несмотря на то что он не был там, когда она появилась на свет.

— Я работал, — сказал он несколько грубовато, чувствуя в то же время себя виноватым. Почему? Ведь это Шерон уехала из дома, а не он. — В какой она больнице? Позвоните ей и скажите, что я завтра приеду.

— Передам. Это все из того, что не может подождать. Бен получил ваше сообщение. Сейчас его здесь нет, но он просил передать вам, что кое-что нашел. Вы сейчас собираетесь прямо сюда?

— Да, уже вылетаю.

Он повесил трубку и отправился в аэропорт. На полпути его осенила замечательная идея, как снова увидеть Энелайз. Ну вот, он опять начинает что-то выдумывать. Надо, чтобы Бен сам обо всем рассказал Энелайз. Это был единственный разумный вариант.

Энелайз медленно шла по направлению к своей спортивной машине. Хотя был уже вечер, солнце все еще продолжало нещадно палить, а от нагретого за день асфальта поднимался нестерпимый жар. Жара лишала Энелайз даже тех жалких остатков энергии, которые она умудрилась сохранить. Ей казалось, что в прошедшем дне было никак не меньше сорока восьми часов, а в каждом часе по крайней мере девяносто минут.

Теперь осталось только доехать до Брайер-Крик. Всего лишь час до большого признания. Сегодня утром родители так обрадовались, что она возвращается… Что ж, понадобится совсем немного времени, чтобы все это изменить.

Энелайз попробовала спросить их о Саре, но те решили, что она имеет в виду старую куклу, поэтому она не стала больше ничего выяснять. Сначала нужно разобраться с последней из ее катастроф и только потом можно будет заняться Сарой.

Мама и папа. Теперь, когда в церкви все готово, когда разосланы приглашения и сшит подвенечный наряд, я решила не выходить замуж за Лукаса.

Лукас, друг мой, у меня есть для тебя хорошая и плохая новость. Хорошая — это доказательство невиновности твоего отца. А плохая — я полюбила другого и не магу выйти за тебя замуж.

В принципе, может, то, что она не выйдет за него замуж, — хорошая новость. Лукас ведь тоже ее не любит. Он просто пытается все сделать правильно, так же как и она. Может, он даже почувствует облегчение.

Но Лукас наверняка будет в ужасе. Ведь ему придется сообщить целому городу, что его ветреная невеста передумала. А каждый, кто это услышит, закатит глаза, снисходительно улыбнется и скажет: «Ох уж эта Энелайз!»