святого Давида построили. Она находится на северной стороне хребта, на грузинской стороне. А кельи все — на южной стороне, это уже Азербайджан считается. Еще несколько церквей выстроены на южном склоне. Каждый раз на церковные праздники проблема возникает. Азербайджанские пограничники наших паломников разворачивают. Недавно на Пасху до стрельбы чуть не дошло. Давно их просили отдать нам монастыри — упираются.

— А зачем им христианские монастыри?

— Ой. Это не государство, а недоразумение! Никогда такой страны, как Азербайджан, не было. Язык — турецкий, обычаи — персидские, промышленность — русские им построили. Вот и ищут себе предков. Они говорят, что это древняя Албанская церковь, и вообще вся восточная Грузия, включая Тбилиси, — это Албания. Сумасшедшие!

— Откуда здесь Албания? Она же на Адриатике. Мигрировали что ли?

— Нет, это другая Албания. Много их было. В Шотландии тоже была Албания. Эта — Кавказская. Армяне же говорят, это часть их царства. Азербайджанцы доказывают, что здесь жили их прародители и они тоже древние.

К этому моменту рассказа они уже парковались перед монастырем. Он действительно был построен на северном склоне хребта. Большинство строений монастыря были встроены в склон горы, только церковь стояла на ровном месте. Весь монастырский комплекс был обнесен крепостной стеной с круглыми башнями. Даниил собрал небольшой рюкзак, спрятал паспорт в потайной карман и повесил на себя гидратор, после чего вышел из машины, прихватив альпийские палки. Поблагодарил Зураба и попрощался.

От парковки в сторону монастыря шла вверх крутая лестница. Сначала они с Георгием шли по ней, затем свернули на тропу, ведущую на вершину хребта. Перед ними двигались туристы. Немного не доходя до гребня, тропу преградила труба, наподобие водопроводной, на уровне метра от земли. Георгий ее перешагнул, посмотрел на сделавшего то же самое Даниила и с наигранным пафосом громко воскликнул:

— Добро пожаловать в Азербайджан!

— Неужели? — не поверил Смирнов.

— Реально. Вон посмотри, — Георгий показал на две темно-зеленые фигурки в сотне метров от них.

Приглядевшись, Даниил увидел двух азербайджанских пограничников в смешных высоких цилиндрических фуражках. Солдатики, удаляясь от них, не спеша шли по вершине хребта. Георгий махнул рукой, и друзья продолжили путь наверх. Дойдя да вершины, Даниил обомлел от открывшегося ему с юга вида. Гора резко, практически отвесно, обрывалась, и перед ними представала огромная зеленая долина. Обернувшись на северную, грузинскую сторону, он видел перед собой безжизненный, почти лунный пейзаж высокогорья. Желто-красные горы без единого растения могли быть съемочной площадкой для фантастического фильма. Друзья перевалили хребет и пошли по тропинке вдоль южного склона горы. В ее мягкой породе были выдолблены ниши. Некоторые маленькие, на одного человека, а некоторые — высотой по три метра и шириной в десять. Во многих из них на стенах были неплохо сохранившиеся фрески.

— Это кельи монахов, — пояснил Георгий.

— Это больше на балконы похоже, чем на кельи. Как они жили без стен?

— Порода обвалилась после землетрясения, а так-то они были внутри горы. Маленькие лазы их соединяли.

Они продолжали идти вдоль хребта по узенькой тропке. Было страшновато, так как склон был очень крутой.

— Мы сейчас немного пройдем на восток, там спустимся и попадем еще в один монастырский комплекс. Там в одной из келий ты дождешься темноты. Оттуда тропа уже не такая крутая, пройдешь спокойно вниз до геометки, которую тебе Эльдар пришлет. Пограничники ночью там не ходят, но фонарик не включай, вдруг кто заметит. Понял?

Он позвонил своему азербайджанскому коллеге, сказал пару условленных фраз, затем отправил номер Даниила.

— Вечером жди сообщения. Сейчас он в долине подальше стоит, чтобы внимания не привлекать, — пояснил Георгий. — Паспорт ты спрятал?

— Да.

— Если все-таки нарвешься, прикинься травмированным. Телефон выкини. Упал с горы, сознание потерял, компаса нет, шел наобум.

— Понятно.

— С Эльдаром не страшно, уже никто не остановит. Как все сделаешь, обратно — по той же схеме. Забей точку, откуда стартуешь, ночью туда придешь и утром я тебя заберу.

— Принято.

Примерно через километр они увидели маленькую часовню и россыпь таких же ниш в склоне горы. Георгий провел Смирнова мимо них всех и свернул с тропы. Им пришлось хвататься за кусты и камни, чтобы не скатиться вниз. Но за выступом скалы, была совершенно незаметная с тропы келья. Туда Георгий и посадил Даниила дожидаться темноты. Они попрощались, и Георгий ушел.

В монашеской келье Смирнов ощутил странные чувства. Времени было вдоволь, и он представил себе, каково приходилось монаху находиться здесь годами. Несколько раз он бывал в русских монастырях, но это были раскрученные места, такие, как Троице-Сергиева или Псково-Печерская лавры. Там обилие туристов делало монашескую жизнь исключительно сложной. Каково монаху, давшему обет безбрачия, глядеть на полуголых туристок, слегка завернувшихся в выданный платок. Испытание почище одиночества. Да и денежные соблазны немалые. Он сам с отцом после охоты в Псковской области был на экскурсии в Печорах. Монах за щедрое пожертвование провёл их по пещерам, где покоились праведники. Правда, среди них лежал какой-то питерский авторитет, об этом Даниил слышал в северной столице на экскурсии «Бандитский Петербург». Но монах про это ничего не сказал, зато долго благодарил за подношение, назвав его «милостыней».

Единственный монастырь, который впечатлил Даниила, — полуразрушенный скит в Карелии на острове посреди лесного озера. Они несколько дней жили на заимке, напротив скита, и в один из дней Даниил взял лодку и сплавал на остров. Там он пробыл несколько часов и его чуть ли не впервые в жизни настигло чувство единения с богом. Ни в одной церкви до этого, ни в одном монастыре у него такого не случалось. Его все время там отвлекали прихожане, служки или что-то еще. Кто-то кашлял, кого-то он по ментовской привычке начинал прокачивать, на барышень тоже мог машинально обернуться. Короче говоря, тяжело ему было в церкви сосредоточиться.

В том полуразрушенном ските с деревянной часовенкой он почувствовал трепет и причастность к чему-то высшему. Незадолго до этого он посмотрел «Остров» Лунгина, который произвел на него сильнейшее впечатление. Природа была довольно похожей, и ему живо представились монахи в этом суровом пространстве. Несколько часов он не мог покинуть это намоленное место. Только когда начало смеркаться, он понял, что скоро его начнут искать, и поплыл обратно. К сожалению, больше на этой заимке ему не довелось побывать. В других местах он искал внутри себя похожие ощущения, но везде имелись отвлекающие факторы. Известные северные монастыри: Валаам, Соловки и Коневец — его не впечатлили. Интересно, познавательно, но религиозного опыта посещение этих монастырей ему не дало. Впрочем, и такого разочарования, как после