рядом «опоры», тем самым помогая сформировать прочную связку душа-тело и создать привязку к миру живых. Это даже удачно получилось, что они обе уснули почти на сутки. Необходимое для создания связей время пролетело незаметно, да и кто знает, вылежала бы Мейрин так долго неподвижно, бодрствуя.

— Как себя чувствуешь? — шёпотом, чтобы не разбудить мирно сопящую Тарку, поинтересовался подошедший Длиннопалый.

Мейрин смешно поморщилась, дёрнув кончиком носа:

— Паршиво…

Древянник тут же присел на край и обеспокоенно коснулся левой руки девушки:

— Если ты отвечаешь обычно «нормально», когда тебе «очень даже паршиво» на самом деле, то услышать от тебя «паршиво2 — серьёзный повод задуматься о том, не при смерти ли ты. Тебе в целом плохо, или болит где-то конкретно?

— Где плохо? Мейрин плохо? — встрепенулась полусонная Тарка.

Мейрин тут же погладила её по голове:

— Спи, путешественница, ещё рано.

Длиннопалый с сомнением уставился на стоящее в зените солнце.

— Ей действительно ещё рано, — уточнила девушка.

— Понял. Надо же, незабудки ещё живы. Как будто я их только что сорвал… — Длиннопалый обратил внимание на венок, съехавший Тарке на лоб.

— Значит, всё завершилось так, как и должно быть. — Мейрин немного сдвинулась в сторону, пытаясь изменить положение тела, но тут же зажмурилась от внезапно прострелившей в позвоночник боли.

— А вот над тобой ещё стоит потрудиться. Может Кайлу стоит её унести к себе? Уже можно или тоже рано? — покачал головой древянник, продолжая проверять и анализировать жизненные потоки девушки.

Мейрин ненадолго задумалась, словно высчитывая что-то.

— В принципе, можно. Но недалеко. Пока она будет чувствовать, что мы рядом, привязки окончательно окрепнут.

— Привязки?

— Привязки или, как их официально называют, «якори» — это невидимые ментальные связи с чем-либо, или с кем-либо, что создаёт психологическое ощущение стабильности, неизменности, цельности, и служат своеобразным основанием, опорой в критических ситуациях. В случае Тарки привязка души к телу пошла через эмоции и физическую близость. Прекрати так таращить на меня свои огоньки! А то у меня возникает огромное желание притушить эти фитили. Говоря о «физическом», имела ввиду исключительно ощущение рядом кого-то знакомого, кого она хорошо знает, при минимальном контакте «тело к телу». Не просто же так я до сих пор её обнимаю. Спасибо, Кайл, хоть выпрямиться сейчас смогу. А ты что, всю ночь на подоконнике спал?

Вампир утвердительно кивнул и, аккуратно завернув спящую Тарку в плед, взял на руки.

— Безумец. Но твой выбор. Возьми ещё мой палантин. Так надо.

— Слушай, откуда это?

Мейрин с хрустом потянулась:

— Немного некромантии, немного психологии…

Длиннопалый тихонько присвистнул, на что получил укоризненный взгляд, полный обещаний страшных мук и страданий, от Кайла, укладывающего Тарку на диванчике в другом конце комнаты.

— Ты ещё и некромантией владеешь?

— Кто? Я? Нет. Нам её просто тоже преподавали. Кладбище поднять или лича упокоить я не смогу, но в общих чертах суть процессов знаю. Обязана знать, ибо никогда не угадаешь, с чем придётся столкнуться во время очередного рейда. Нас вообще много чему учили. Или ты думал, что я умею только огненные шары метать, да волны пламени пускать?

— Так, подожди. Когда ты успела всё это изучить? Насколько знаю, инквизиторы несколько лет посвящают мастерству владения «инквизиторским пламенем». Или слухи врут? — озадаченно потёр подбородок древянник.

Мейрин прищурилась и усмехнулась:

— Друг мой, как ты думаешь, в каком возрасте поступают на инквизиторский факультет?

Длиннопалый развёл руками:

— Наверное, как и на все остальные: в шестнадцать или в восемнадцать…

— В четырнадцать, Длиннопалый, а диплом мы получаем в двадцать два. Свой я получила, имея несколько сотен рейдов за плечами. Четырнадцать лет — это именно тот возраст, когда юного мага можно переломать магией максимально безопасно для психики и его природной магии, когда врождённый дар не вошёл в свою полную силу. Так что, можешь считать меня, в какой-то степени, тоже «Изменённой»…

Неожиданно Мейрин замолчала и посмотрела в сторону Кайла, примостившегося рядом с Таркой.

— Что-то не так? — встрепенулся Длиннопалый.

— Всё так… — задумчиво пробомотала девушка, переводя взгляд на лежащие рядом незабудки. — Тарка же любит цветы…

— Поэтому ты и сплела венок, чтобы использовать как привязку?

— Да. Ещё и стебли некоторые в виде некромантских рун переплела, чтобы закрепить результат… — отстранённо отозвалась Мейрин.

Длиннопалый свёл вместе две складки кожи, напомнившие по форме брови:

— Так. Но ты же не могла использовать магию, какой в этом смысл?

— Не с той стороны смотришь на ситуацию: это у меня магии сейчас нет, а у Тарки есть. Не смотри на меня так, она действительно сохранила немного магии, которая прекрасно подпитала руны при воссоединении сознания с телом. Цветы… Лет пять назад мы с несколькими отрядами наткнулись на одну лабораторию ренегатов, находящуюся посреди одного из немногих оставшихся зачарованных лесов… И там было несколько полян, заросших полевыми цветами… Скажи, Длиннопалый, а вы Тарку нашли часом не в районе Фейергарда?

Длиннопалый задумался:

— Я тогда ещё не совсем оправился после того, как меня нашли Старый и Хелвики… Но они разыскивали духов примерно в тех местах…

— Вот старый партизан! Умыкнул нашу луговницу из одной из самых главных лабораторий ренегатов. Я тогда ещё подумала, какая странная на ней стоит дополнительная защита: от духов. А ведь они на тот момент уже считались лет пятьдесят, как исчезнувшими… Мне ещё куратор тогда сказал не забивать голову глупостями… Похоже, пора навестить родную альма-матер…

Длиннопалый развеселился, глядя на помрачневшую девушку, непроизвольно разминающую кулаки во время воспоминаний:

— Она хоть устоит?

— Сомневаюсь. Малый лазарет с прилегающей подземной лабораторией так точно — нет…

Улыбка моментально стёрлась с лица древянника:

— Ты думаешь, что со всей этой историей с ренегатами и Изменёнными как-то связаны те, кто тебя…кхм, обучал?

— Практически не сомневаюсь. Уж больно методы знакомые… Если, конечно, я окончательно не сошла с ума после встряски, что мне устроил Старый. — Мейрин хрустнула плечом и поморщилась от очередного прострела.

— Так, давай я всё-таки займусь тобой, пока ты её рассыпалась на кусочки мозаики. А думать ты и так сможешь. — Длиннопалый ловко перевернул Мейрин на живот и прошёлся ладонями вдоль позвоночника.

Девушка успела лишь гугукнуть, прежде чем у неё внутри снова что-то хрустнуло после того, как древянник слегка нажал в одном месте.

— Слушай, как ты умудрялась так долго в таком положении находиться? Тебя же всю перекосило.

— Длиннопалый, если нужно для дела, я могу достаточно долго не обращать внимание на собственный дискомфорт. Потому что сперва выполнение поставленной задачи, а потом уже всё остальное. Надо будет, и двое суток могу провести не двигаясь. Я уже как-то упоминала, что нас,