Так, среди представителей семьи Бурачков (или, как их также писали — Бурачеков) были не только моряки, но и судостроители.

Степан (Стефан) Онисимович Бурачок в 15–летнем возрасте окончил Санкт–петербургское училище корабельной архитектуры. Всю последующую жизнь он занимался постройкой судов и преподавательской деятельностью, хотя злые языки утверждали, что сей генерал корпуса корабельных инженеров за всю свою долгую службу самостоятельно построил только лишь два боевых корабля — пароходофрегат «Храбрый» и шхуну «Александрия». Бурачок был также известен как литературный критик, именовавший русскую литературу от Карамзина до Лермонтова не иначе как «растлением». Например, по его словам, «Пушкин — великий поэт по малым стихам. Мы сами его захвалили и убили его дарование». Кроме того, генерал увлекался гомеопатией.

В адмиралы вышли и два его сына — Евгений Степанович Бурачок и Павел Степанович Бурачок.

Евгений Степанович знаменит тем, что в 1861–1863 гг. командовал сначала постом, а затем и портом Владивосток. В 1988 г. его прах был перенесен из Ленинграда в столицу Приморья.

Павел вышел в вице–адмиралы, несмотря на то что считался одним из косвенных виновников гибели броненосца береговой обороны «Русалка» на переходе из Ревеля в Еельсингфорс 7 сентября 1893 г. В тот момент контр–адмирал Бурачок командовал Учебно–артиллерийским отрядом Балтийского флота. 30 января 1894 г. ему был даже объявлен выговор в приказе «за недостаточную осторожность в выборе погоды для отправления броненосца «Русалка» и лодки «Туча» в море, противозаконное бездействие власти и слабый надзор за подчиненными». Впрочем, на его дальнейшей карьере гибель «Русалки» не особенно отразилась. В том же году он был назначен председателем Комиссии для производства морских артиллерийских опытов, а в 1899 г. даже получил знак «За безупречную службу» (впрочем, в том же году его уволили в отставку).

Династию Бурачков продолжили три сына Павла Бурачка и два сына Евгения Бурачка.

Представителем морской династии был «Верховный правитель Российского государства» адмирал Александр Васильевич Колчак, один из крупнейших гидрографов и полярных исследователей своего времени. Кстати, слово «колчак» имеет турецкое происхождение и переводится как «белая рукавица». Соединенная со стальной пластиной, такая рукавица защищала правую руку воина, будучи частью боевого доспеха. Дело в том, что основателем рода был комендант турецкой крепости Хотин Илиас–паша, сдавший твердыню русским войскам 20 августа 1739 г.

Еще одна любопытная деталь — Колчак был одноклассником сына профессора Римско–католической духовной академии (в энциклопедиях советского периода скромно писали «преподавателя») Вячеслава Рудольфовича Менжинского. Правда, в отличие от своего однокашника, Менжинский пошел по «революционной линии», занимая в 1923–1934 гг. пост председателя Объединенного государственного политического управления, более известного как ОГПУ.

Крестным отцом будущего «верховного правителя» был офицер Корпуса морской артиллерии, а родной отец — Василий Иванович Колчак — в 1889 г. вышел в отставку генерал–майором этого корпуса.

Колчак–старший участвовал в обороне Севастополя, причем в апреле — августе 1855 г. был помощником командира батареи на Малаховой кургане. В ходе последнего штурма кургана он был ранен и попал в плен. В воспоминаниях, вышедших в 1904 г., бывший севастополец писал:

«Наблюдение за правильностью стрельбы и исправностью земляного бруствера у амбразур; снабжение каждого орудия потребным количеством зарядов и снарядов; ежедневный отчет в убыли прислуги, да требование новой и размещение ее по орудиям — вот, изо дня в день, мои занятия на батарее. Как я остался цел — до сих пор понять не могу».

Более чем морским был и род Чайковских, причем многие из его представителей были родственниками великого русского композитора. Например, отставной генерал–майор по Адмиралтейству Ипполит Ильич Чайковский приходился автору «Щелкунчика» и «Лебединого озера» младшим братом. О том, что братья были близки друг другу, говорит тот факт, что Петр был шафером на свадьбе Ипполита. Уже под конец жизни Ипполит Ильич Чайковский работал в подмосковном Клину в музее, посвященном жизни и деятельности старшего брата, — сначала заведующим хозяйственной частью, а позднее — ученым секретарем.

Добавим, что Ипполит Ильич Чайковский увлекался скульптурой и резьбой по дереву; отличался раздражительностью и мнительностью. Его сын, лейтенант флота Борис Ипполитович Чайковский, погиб в ходе Цусимского сражения на посту старшего штурманского офицера эскадренного броненосца «Наварин».

По два офицера и генерала на счету более чем 60 семей!

Одного адмирала дали второй половине XIX в. Станюковичи. Речь идет об отце писателя — Михаиле Николаевиче Станюковиче. Ставший прообразом для многих персонажей своего сына, «грозный адмирал» прошел всю оборону Севастополя, будучи в 1852–1855 гг. главным командиром Севастопольского порта и исполняющим должность Севастопольского военного губернатора.

Его младший сын — известный русский писатель–маринист Константин Михайлович Станюкович уже в 1864 г., к крайнему недовольству отца, вышел в отставку в чине лейтенанта. Умер он в Неаполе, где и был похоронен на кладбище Поджореале.

Последний Станюкович в списках Российского Императорского флота — лейтенант Кирилл Константинович Станюкович служил на подводных лодках, командуя сначала «Кайманом», а затем — «Крокодилом», подводной лодкой № 2 и «Ягуаром». В 1918 г. он вышел в отставку.

Случалось, что выходцы из одного рода носили разные фамилии. И чаще всего причина была, как мы бы сказали, политическая. Например, в 1905 г. родной брат лейтенанта Петра Петровича Шмидта, Владимир Петрович Шмидт, сменил фамилию на «Шмитт». Причина — желание «отмежеваться» от поступка брата–мятежника. Заметим, однако, что через некоторое время Шмитт снова стал Шмидтом.

Но вот она, ирония судьбы — в 1912–1914 гг. капитан 2–го ранга Владимир Петрович Шмидт будет занимать должность старшего офицера черноморского крейсера 1–го ранга «Кагул». До 1907 г. этот корабль носил название «Очаков».

Мало кто знает, но к числу «морских» фамилий, внесших большой вклад в русскую и мировую культуру, относятся не только хрестоматийные Римские—Корсаковы и Чайковские. В русском флоте служили дальние родственники великого русского поэта Михаила Лермонтова — генерал–майор Дмитрий Николаевич Лермантов и адмирал Михаил Николаевич Лермантов — именно так в XIX в. писалась в списках офицеров их фамилия. Наиболее известным флоту был старший брат Михаил, несколько лет командовавший Свеаборгским портом, а позже состоявший в Морском генерал–аудиторате (главном военно–морском суде).

Как и во флотах любой другой монархии, служба в рядах Российского Императорского флота была весьма престижна для представителей аристократии. Автору удалось обнаружить в списках личного состава середины XIX — начала XX в. около 50 баронских родов. Морскими офицерами были также представители более чем 20 графских и более чем 30 княжеских родов. Кроме того, обнаружился маркиз и герцог.