года, но после телефонного звонка в потоке его воспоминаний будто что-то оборвалось.

– Мне нужно ехать в Карбонию. Нужна помощь одному моему старому коллеге. Речь идет о пропавшей девушке, – сказал он.

– Той самой, о которой ты говорил мне на днях? – спросила Мара.

Морено кивнул:

– Именно. Вы со мной?

Ева даже не знала, почему сразу ответила «да»; это было что-то интуитивное, или, может быть, ей просто нужно было покинуть комнату, полную призраков. Раис сказала, что будет сопровождать их при условии, что по возвращении они остановятся в таверне Сантади, чтобы выпить кариньяно дель Сульчис, превосходного красного вина. Баррали заверил ее, что купит ей ящик за беспокойство, при условии что она будет держать язык за зубами в присутствии старого коллеги.

– Слушай, а что именно хочет от тебя Ниедду? – вдруг спросила Раис.

– Похоже, что девушка принадлежала к секте неонурагистов, – сказал Морено.

– То есть? – спросила Ева.

– Группа идиотов убеждена, что нураги – точки связи со звездами и что менгиры обладают магической силой; верно, Морено?

– Да, более или менее.

– А какое ты имеешь к этому отношение, прости, пожалуйста? – спросила Ева.

– В течение некоторого времени я состоял в этой секте, – признался Баррали, удивив их.

Глава 32

Комиссариат, Карбония

Пока сотрудница комиссариата ходила за стульями, чтобы все могли усесться в кабинете главного комиссара, Ева Кроче смотрела на Баррали. Он казался ей бледнее обычного, и как раз перед тем, как они вошли, она увидела, что он проглотил несколько таблеток, пытаясь не привлекать внимания.

– Sa medichina[81], – сказал он с улыбкой, заметив, что она его видела. Ей стало жаль его, и она поняла, насколько серьезной была его болезнь; это было такое страдание, что мышцы его лица напряглись, как будто он чувствовал удары боли при каждом шаге.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке, Морено? Мы можем отложить дела, если хочешь, – предложила она.

– Нет-нет. Идем.

Время владело им. Он как будто чувствовал, что его минуты на исходе, и не хотел тратить их попусту до смерти, пока не умрет, как хороший солдат.

– Вот, – сказала Паола Эрриу, расставляя стулья вокруг стола Ниедду.

– Итак, Маурицио, это инспектор Ева Кроче, только что прибывшая из Милана, и Мара Раис. Мары еще не было с нами, когда ты уехал в Карбони. Обе они работают в отделе нераскрытых преступлений, – пояснил Баррали. В его голосе слышалась усталость, но он пытался скрыть ее энергичными жестами.

– В Кальяри есть отдел нераскрытых? – удивленно спросил Ниедду. Ева заметила, что комиссар озадачен: когда он пожал руку своему старому коллеге, то побледнел. В его глазах Кроче прочла недоумение и недоверие, как будто он с трудом мог поверить, что перед ним тот Морено, которого он знал. По этим растерянным взглядам она поняла степень серьезности болезни Баррали.

– Его только открыли, – сказала Раис.

– Хорошо. Спасибо, что сопровождаете Морено, – сказал Ниедду женщинам-полицейским.

Они кивнули и глянули в сторону девушки в форме, которая пригласила их сесть.

– Ах да. Главный помощник Паола Эрриу, моя правая рука, – сказал Ниедду. – Пожалуйста, пожалуйста, садитесь.

– Маурицио, я хочу уточнить, что мы здесь не официально. Я давно не на службе, ушел по болезни. Мы не предупреждали Фарчи, так что…

– Не волнуйся, это всего лишь неформальная беседа, – пояснил Ниедду.

За несколько минут он разъяснил гостям ситуацию с исчезновением Долорес и в заключение сказал, что Роберто Мелиса, лидера секты, не могут найти.

– Значит, ты сосредоточился на нем? – спросил Баррали.

– Ну, это моя единственная зацепка на данный момент. Он и его культ представляют собой единственную ноту, выбивающуюся из общей картины жизни девушки… Ты знаешь его, не так ли?

– Да, я имел с ним дело.

– Могу я спросить, почему? По работе?

– Не совсем… Был момент, когда я подумал, что весь этот интерес к нурагическим стоянкам, к мегалитическим кругам и гробницам гигантов может иметь какое-то отношение к преступлениям. Мелис мог быть связан с ними – не напрямую, конечно, потому что слишком молод для этого, но… Ты понимаешь, да?

Ниедду кивнул. Он знал одержимость коллеги этими убийствами.

– У тебя были доказательства его участия в этих делах? – спросил он.

– Абсолютно никаких. Это было скорее ощущение. Я уже был болен, болезнь оставила на моем лице следы. Я стал следить за его сайтом и блогом и потихоньку участвовать в собраниях, изображая из себя отчаявшегося человека, который уже не знает, куда обратиться, и желает попробовать альтернативные методы лечения, скажем так.

– Собраниях? – спросила Раис.

– Собраниях для молитв или очищения, да.

– То есть? – спросил Ниедду.

Морено передал ему папку, содержащую несколько файлов. На стол он положил флешку.

– Здесь ты найдешь всю информацию, которую я собрал об этом чокнутом, в том числе его проповеди в формате mp3, которые я тайно записал… Что касается собраний, Мелис окружил себя множеством людей, преданных неоязычеству, и проложил маршруты в археологические места – в частности, к мегалитическим кругам и священным колодцам. Он исповедовал идею о том, что камни, выбранные и обработанные нашими предками, обладают такой магнетической силой, что распространяют благотворное влияние. Даже говорил о «неолитической лучевой терапии».

– Сукин сын… – ядовито прокомментировала Раис. – Извините, я просто ненавижу всю эту эзотерическую чушь.

– А ему кто-нибудь верит? – спросила Ева.

– Кто-то? – иронически сказал Баррали. – Десятки людей. Я видел множество женщин, которые обнимали менгиры или растягивались на вершине гробницы гигантов, призывая беременность, уверенные, что энергия камней поможет им. Больных раком, спящих группами внутри нурагов, матерей, привозившие с собой своих детей-инвалидов, убежденных, что дольмены или домус-де-янас их вылечат…

– Какой кусок дерьма… – вырвалось у Паолы Эрриу. – Прошу прощения.

– Что он за человек? Как ты думаешь, эта «Нураксия» может привести к чему-то жестокому? – спросил комиссар.

– Вот что я хотел понять. Но не успел.

– Почему?

– Потому что меня раскрыли. Я зарегистрировал жалобу на одного из участников. Он узнал меня и сказал Мелису, что я полицейский. На этом мое расследование закончилось: меня выгнали без особых формальностей.

– Какое невезение… Во всем этом были замешаны деньги? – спросила Мара.

– Конечно, как и всегда в таких случаях. Думаю, и наркотики – особенно в кругу самых близких ему людей, его последователей. Внутри секты были разные уровни. Самые близкие к святому мужу наверняка были вовлечены в вечеринки, оргии и не знаю что еще.

– О скольких людях мы говорим? – спросила Мара.

– Цифра все время колебалась. Скажем, минимум сорок человек и максимум восемьдесят. Если ты спрашиваешь про ближайший круг верующих, то я бы сказал, что с