Аносов сел и начал тыкать рукой в сторону будки, выкрашеннойвеселой голубенькой краской:

— Там, там…

— Да, там туалет, — спокойно пожала плечамиЛидия. — Увы, особых удобств не имеем, топим печи, носим в дом воду иходим на двор.

— Майя, Майя… — твердил Володя, делавшийся с каждойсекундой все безумней.

Сима через стекло наблюдала за матерью Игоря. ЛидияКонстантиновна подошла к сортиру и распахнула дверцу. Сначала хозяйка застыла,потом, зажав рот руками, кинулась к калитке. Полунина, сообразив, что случилосьнечто неординарное, ринулась вниз.

Лучше бы девушка не шла на поводу у своего любопытства и незаглядывала в будку. Увиденная картина потом никак не желала выветриваться изпамяти, и даже сейчас, спустя много лет после происшествия, женщина в деталяхмогла описать тело Майи, лежавшее в странной позе внутри сарайчика, гдеследовало отправлять естественные потребности. Никакой крови около трупа неимелось, но отчего-то Полуниной сразу стало понятно: жена Тришкина мертва.

Потом было тягостное ожидание милиции, которая первогоянваря все никак не могла прибыть по вызову. Перепуганные Тришкины вместе сгостями сбились в кучку у камина в гостиной. Лидия Константиновна вполуобмороке лежала на диване, Игорь сидел в кресле, Димон и Владимир безовсякого стеснения курили в доме, у Симы тряслись руки и дергалось веко направом глазу. Одна Юля сохранила относительное спокойствие. Она напоила всехкофе, разогрела еду, а потом, когда милиция в конце концов добралась дозаметенного снегом поселка, подала опухшим, распространяющим сильный запахперегара ментам бутерброды и рюмки.

Меньше чем за неделю специалисты вынесли вердикт: в смертиМаечки никто не виноват, произошла трагическая случайность — ночью Могилевскаяпошла в туалет, открыла дверь, вошла в сарайчик, поскользнулась и упала. Тутуместно отметить, что у Тришкиных туалет непривычно большой, ЛидияКонстантиновна хранит там железную тачку, в которой весной возит на огородудобрения, сельскохозяйственный инвентарь заботливо прикрыт пленкой и находитсяв самом углу будочки. Так вот, бедная пианистка при падении лицом ударилась прямооб острый край тачки, у молодой женщины сломалась переносица, и Майя умерлапочти мгновенно.

— Поленилась ваша невестка надеть нормальнуюобувь, — пояснял следователь Лидии Константиновне, — прямо в домашнихшлепках понеслась, на подошвы снег налип, а порожек обледенел… Примите моисоболезнования, дело закрыто, никакого преступления тут нет, имел местонесчастный случай.

Майю похоронили, а у Симы с Игорем разгорелся роман. Правда,весьма странный. Отчего-то Гарик решил скрыть от матери свои любовные отношенияс Полуниной.

— Ты при мамуле со мной не фамильярничай, —попросил он любимую.

— Почему? — удивилась Сима. — Мы ведь обасвободны!

Игорь обнял любовницу.

— Мама странный человек. Всех девушек, с которыми якогда-либо имел отношения, она начинала страстно ненавидеть.

— У нас с Лидией Константиновной дружба! —напомнила Сима.

— Это пока она не поняла, что к чему, — «утешил»любимую Игорь. — Да и после смерти Майи совсем ничего времени прошло,поползут сплетни. Давай выждем полгода.

— Нам нельзя встречаться?

— Почему? Совершенно спокойно можем проводить вместевремя, — замотал головой Игорь, — но только в укромном месте.

— К тебе не приезжать?

— Сколько угодно, просто при маме и Димоне давай нестанем нежничать, — попросил Тришкин.

Сима кивнула, хотя ее любовь переливалась через край и дажечас провести без Игоря казалось ей невыносимым.

Очень скоро Полунина поняла, что встречаться с Игорем ейнегде. Нет, она спокойно приезжала в квартиру Тришкиных, пила с Игорем чай ивела долгие беседы с Лидией Константиновной.

Мать Гарика считала Симу очень близким человеком. Лидиямогла позвонить девушке и сказать:

— Сегодня задержусь, приду после восьми, сделайодолжение, почисти картошки к ужину, а селедку не разделывай, нечего пачкаться,сама ее до ума доведу.

Так что с будущей свекровью никаких трений не наблюдалось.Но спать Симе с Игорем было негде. Лишь иногда любовники могли улучить момент ипо-быстрому поваляться на кровати Тришкина, пользуясь отсутствием ЛидииКонстантиновны. Но на дворе стояла на редкость вьюжная зима, потом насталслякотный март, а за ним отчаянно хмурый и холодный даже для Москвы апрель, апосему мать Гарика предпочитала сидеть дома. Нет, она не лезла в комнату сына,не подглядывала за «мальчиком» через замочную скважину, но, сами понимаете,никакого особого удовольствия от быстрых объятий пара не получала. Симапостоянно посматривала на закрытую створку и шептала любовнику:

— Милый, быстрее, боюсь, войдет кто.

Гарик даже пару раз поругался с невестой, но потом сказал:

— Ладно, летом снимем с тобой сарайчик в Подмосковье.

— Зачем? — удивилась Сима. — ЛидияКонстантиновна в мае уедет на дачу, квартира нам достанется, а осеньюпоженимся.

Гарик покрутил пальцем у виска:

— Совсем того?

— А что?

— Как жить там, где умерла Майка? Мама продала дом, иправильно сделала, лично я туда даже заглядывать не стал бы. Ужас как живойперед глазами: Майя лежит, скрюченная, ноги в разные стороны…

Тревога липкими пальцами ухватила Полунину за горло.

— Постой, — промямлила она, — ты же незаглядывал в сортир. Очень хорошо помню, как я ворвалась в твою спальню икрикнула: «Гаря, Майя умерла, лежит в туалете!» А ты подскочил, потом сел накровати и прошептал: «Все! Случилось! Я туда не пойду, ни за какие баранки!Боюсь!» И ведь правда не пошел, мы сидели все в гостиной, около стола. Юльканам подавала… Откуда тогда знаешь про позу, в которой застыла Майка?

Игорь вздрогнул, потом неловко засмеялся:

— Милая, что за мысли бродят в твоей белокурой голове,а? Следователь показал фотографии с места происшествия.

— Ясно, — протянула Сима.

— Ты дура, — неожиданно зло сообщил Игорь.

— Сам идиот, — обиделась Полунина. — Чеготакого сказала-то?

— А чего подумала?

— Просто спросила!

— Лучше молчи.

— Я тебе не раба, — вскипела Сима, — чтохочу, то и говорю!