Просканировав тело Фрейи и сочтя его совершенно чистым, освещение в душе переключается на зеленый, прекращается подача воды. Нужно нарыть целую энциклопедию о Руби. Если получится составить верное представление о том, какая сестра сейчас, угадать каждое ее увлечение, мнение по тому или иному вопросу и жизненную позицию, все это могло бы существенно облегчить поиски.

Если только Руби жива. Большое если.

На кровати лежит чистая пижама. На секунду в голове проскакивает безумная идея, а что, если смартфейс позаботился об этом, но затем Фрейя вспоминает, как ранее сама достала одежду из сушилки.

И хотя часть девушки – логическая сторона – знает, что сестра, вероятно, мертва, трудно не поддаться искушению и не представить ее в каком-нибудь местечке, вливающей капля за каплей данные в смартфейс Фрейи. У Руби так много новых увлечений, разговоров о местах, в которых они никогда не бывали, будучи подростками. Ежедневно Фрейя повторяет мантру, убеждая себя, что виной всему алгоритмы, которые моделируют характер сестры согласно предпочтениям в детстве, но каждое такое повторение лишает слова смысла. Вместо этого девушка чувствует благодарность за уникальную и неожиданную возможность пообщаться со взрослой Руби. Кто знает, когда смартфейс подкинет Фрейе хоть какую-нибудь подсказку? Может, некая забава, которая заинтересовала бы сестру, или же она могла присоединиться к одному из узкоспециализированных веб-форумов. И пусть у Фрейи нет доступа к личным данным, никто не защищает информацию о лайках и дизлайках.

Полотенце, которым Фрейя сушит волосы, теперь пахнет персиковым бальзамом. Накладные пряди, которые заказала Руби, почти и не отличить от настоящего цвета волос девушки, да и к тому же за ними достаточно просто ухаживать. Нужно всего лишь обработать кончики кератином и заплести косу, получаются вполне естественные локоны. Этим вечером Фрейя чувствует себя роскошной и идеальной, трогая свои новые длинные волосы, блестящие под лампой. Руби начинает рассказывать ей, что можно было бы сделать с новым образом. Случайно задев жалюзи расческой, Фрейя их открывает, она не скрывает удивления, обнаружив, что на улице совсем темно, и спешит занавесить уличные фонари, которые придают окружающей обстановке оттенок сепии.

– О, – говорит Руби, будто заметив что-то. – Кажется, нам помешают.

Фрейя замирает на середине плетения косы:

– А?

– Смотри, – жалюзи поднимаются, к дому медленно подъезжает смарткар.

– Это же…

– Эстер.

– Проклятье.

Не поехав в прошлую субботу на аквааэробику, Фрейя нарушила привычный ход вещей, да к тому же забыла вовремя отправить матери сообщение с извинениями. Ответы на запоздалые извинения дочери были краткими и какими-то холодными.

Не переодевшись, девушка подходит к входной двери в пижаме и дергает засаленную ручку, раздается хлюпающий звук. Мать стоит и нажимает на звонок, мелодия которого не успевает раствориться в воздухе, когда они пристально смотрят друг на друга. Затем Эстер бросается вперед и обнимает дочь костлявыми руками.

– Привет, милая.

Смущенная Фрейя высвобождается из объятий и бормочет приветствие. В гостиной мать наклоняется к террариуму с ахатинами и внимательно смотрит, как они ползут к листу с салатом, через минуту Фрейя сама становится объектом наблюдения.

– Что ты сделала со своими волосами?

– Ничего.

Мать поднимает бровь.

– Отлично. Кофе без кофеина, – говорит Эстер в сторону кухни, и машина, приведенная в действие, начинает жужжать. – Так, прежде всего скажи, что ты избавилась от этого смартфейса.

Фрейя убирает со стола груду зарядных устройств, чтобы мать могла присесть.

– Как по мне, он очень полезный.

– Да что ты говоришь? Наверное, уведомляет о занятиях по аквааэробике?

Фрейя морщится:

– Наверное, уведомление было, просто я не заметила, прости. Все прошло хорошо?

Эстер не так-то просто сбить с толку:

– Ты хотя бы изменила настройки, чтобы не слышать, как эта штука называет себя Руби?

Мать произносит последнее слово иначе, осторожнее, чем все остальные. Фрейя слышит финальный треск кофемашины и идет на кухню, чтобы забрать напитки. Когда девушка возвращается в комнату, ее голос звучит ровно:

– Почему так трудно поверить? Может, это то, чего мы так долго ждали. Может… это судьба.

– Судьба? – говорит мать так, будто произносит вслух имя какого-то мифического чудовища. – Я так не думаю. Давай-ка взглянем на это.

– На что? – сердце трепещет в груди при одной только мысли, что прямо сейчас может появиться голограмма Руби.

– Устройство, – нетерпеливо говорит мать, имея в виду маленькую красную сферу. Фрейя берет ее в руки, чувствуя себя ребенком, который провинился и теперь должен отдать свою игрушку. Эстер бессмысленно забирать эту пустую оболочку, ведь приложение загружено в Облако.

– Я так и думала, – утверждает мать и кладет сферу обратно в коробку. Мать стучит по устройству ухоженным ногтем. – Никогда не верь технике с наклейкой «бета».

– Просто оно самой последней версии, вот и все. Разве ты не выдаешь пациентам бионические ноги с наклейкой «бета»?

– Никогда.

Фрейя вскидывает руки и подходит к окну. Что Эстер хочет от нее? Когда девушка поворачивается, мать большими глотками пьет кофе, кажется, ей совсем не горячо. Возможно, горло из тефлона – одно из преимуществ работы биопротезистом. Фрейя видит, как Эстер идет на кухню и ставит чашку в раковину, где и так стоит гора грязных кружек, напечатанных на 3D‑принтере.

– Ты должна была постепенно избавиться от этого полимерного оружия, – охает мать.

– Это все Джулиан, – Фрейя рада отклонению от темы.

– Как он? – мама смотрит на дверь, очевидно, представляя, что парень на улице.

– Мы не часто пересекаемся.

– Это все потому, что ты постоянно сидишь в социальных сетях? Твои глаза какие-то стеклянные, – Эстер изображает рукой дворник автомобиля. – Не пробовала больше времени проводить на свежем воздухе?

Фрейя закатывает глаза. Ирония в том, что мать считает затворницей именно дочь, а не Джулиана.

– Вообще-то, я работаю.

– Как идут дела в кафе? – голос Эстер веселый, но им никого не проведешь. Они обе знают, что перевод в сферу обслуживания нанес смертельный удар скромным амбициям Фрейи в «Твоем доме». Из-за этого разговор сводится к пожатию плечами. Гостиная словно сжимается. Этажом выше кто-то начинает тренировку, ритмично бухая по полу ногами, отчего пыль с потолка вперемешку с потрескавшейся штукатуркой падает вниз. Эстер отряхивает плечи. Видно, что матери неловко, стоит, будто придавленная грузом слов, которые хочет сказать. В конце концов, Эстер медленно подходит к своему крохотному пальто и засовывает в него руки. Фрейя берет шарф с того места, где мать его оставила, – на крышке террариума с улитками.