– Может, не надо тебе этим заниматься? – заспорила я.

– Ты дернешь наглую псину, не удержишь ее, упадешь, сломаешь шею, придется вызывать моих парней, – забубнил Дегтярев. – Труп в доме нам не нужен, без тебя работы полно. Давайте прекратим дискуссию, послушаем единственного умного человека в доме, то есть меня, и в пять минут устраним затеянную Дарьей глупость.

Мне стало обидно.

– Сейчас не я вишу под потолком, вцепившись в хамон.

– С твоими коронками на всех клыках такой трюк не проделать, – отмахнулся полковник, – я главный, я мозг, вы – руки-ноги. Ясно! Спускайся!

Мне пришлось слезть со стремянки, Александр Михайлович кряхтя начал подниматься по ней, негодуя:

– Купили же лестницу! Ступеньки узкие, скользкие. Эй, она шатается.

– Держу старательно, – заверила Люся.

– Не так держишь, – возмутился полковник. – Встань слева, Дарья справа. Расставьте ноги.

Мы с домработницей потянули стремянку в разные стороны.

– С ума сошли! – завопил полковник. – Сейчас упаду! Прекратите меня трясти.

– Сам велел расставить ноги, – напомнила я.

– Ваши, ваши, ваши лапы, – разозлился Дегтярев, – вроде не на китайском объясняюсь. Растопырьте свои нижние конечности для лучшего упора, верхними фиксируйте направление держателей подъемно-спускательного устройства, не давайте ему совершать скользящие обратно-возвратные движения по керамическому напольному покрытию помещения, в котором мы находимся. Ясно? Или повторить?

– Чего он сказал? – свистящим шепотом поинтересовалась Люся. – У меня высшего образования нет, не поняла ничего.

– Держите стремянку, – растолковала я.

– Пусть Люся немедленно подаст кусачки Нойбеля, – распорядился Дегтярев.

Домработница разжала руки.

– Эй, эй! – заорал толстяк. – Не отпускай трап.

– Так надо инструмент принести! – резонно заметила прислуга.

– Тащи! – крикнули сверху.

– Не могу же я одновременно держать и ходить, – возразила Людмила.

– Ничего сделать не способны, – рассердился Александр Михайлович.

– Ступайте за кусачками, – шепнула я, – не дам лестнице раскачиваться.

Люся поспешила к двери, но на пороге остановилась:

– Где он живет?

– Кто? – хором спросили мы с полковником.

– Нойбель, – ответила горничная.

– Не знаю, – растерялась я. – Вроде в нашем поселке такого нет.

– Александр Михайлович, подскажите адрес мужика, – почтительно попросила Людмила. – Далеко ли к нему идти?

– Господи! – взвыл полковник. – Это название: кусачки Нойбеля. Они должны лежать в ящике с инструментами. Такие большие, ими дужки замков перекусывают. Красные! На ручке написано «МЧС». Я их лично сюда привез. На всякий случай. Случай настал. И где они?

– Нашла! – обрадовалась Людмила. – Вот они, на полке лежат. Держите.

– Повыше подними, я не дотягиваюсь, – загудел Дегтярев. – Так! Наконец-то. Сейчас перекушу крючок, и лады.

– Не надо, – испугалась я. – Мафи упадет.

– И что? Нам это и надо, – ответил полковник.

– Она разобьется, – занервничала я, – пол жесткий.

– Расчудесно удержу пса, – пообещал Дегтярев, – у меня бицепсы каменные.

– Для работы с таким инструментом требуются обе руки, – заспорила я. – Третьей, чтобы удержать Мафи, у тебя нет.

– Ну и глупости приходят некоторым в голову, – запыхтел полковник. – Понятное дело, у любого человека всего две верхние конечности. Вечно свое мнение не к месту высказываешь. Ну-ка подставь что-нибудь туда, куда будет падать охотница за испанским деликатесом. Например, вон ту большую коробку.

– В ней железные банки, – вякнула я.

– Опять возражаешь, – вышел из себя Дегтярев.

– Нехорошо бухаться на твердое, – пропищала Люся. – Мне бы больно было.

– Еще одна болтунья в доме! – взвыл полковник. – Или делайте, что я говорю, или уходите. Ей-богу, одному лучше работать, чем в такой компании. Ну? Долго мне ждать?

– Возьмите вон тот здоровенный мешок, – посоветовала прислуга, – не знаю, чего туда напихано, но оно упругое и легко поднимается.

Я подошла к большому матерчатому пакету и пощупала его.

– Там пуфик, который мы из гостиной убрали. Что он делает в кладовке для продуктов?

– А почему у вас в гладильной стоит мешок с удобрениями для туй? – осведомилась в свою очередь домработница.

– Не знаю, – растерялась я. – Давно туда не заглядывала.

– Внимание! Кусаю! – заорал Дегтярев.

Я живо переместила мешок в нужное место.

– Отойди от лестницы, начинаю обратный отсчет, – велел толстяк. – Не стой под стрелой, груз падает. Пять, четыре, шесть…

– Три, – пискнула Люся.

Дегтярев замер с кусачками в руках.

– Что?

Люся втянула голову в плечи.

– После четырех следует три, а не шесть. Простите, что помешала.

– Оххх, – вздохнула Мафи.

– Пять, четыре, три, четыре, пять, кусаю! – заорал полковник.

Инструмент лязгнул, Мафи плюхнулась с потолка прямо куда надо! Я обрадовалась. Ура! Хулиганка без происшествий совершила посадку. Но ликование оказалось преждевременным. Мафи, кстати, так и не выпустившая из пасти здоровенную ногу, внезапно ракетой стартовала вверх к плафону.

– Матерь Божья, – перекрестилась домработница, – что это с ней?

Я растерялась, а Мафи опять приземлилась на мешок и, не расставаясь с испанским окороком, снова устремилась вверх.

– Держите меня! – завопил полковник.

Мы с Люсей, стоявшие с разинутыми ртами, одновременно бросились к стремянке, споткнулись о картонные ящики с консервами и начали падать. Я успела уцепиться за край полки, на которой ждали своего часа трехлитровые баллоны с маринованными огурцами. Людмиле повезло меньше, она схватилась за одну из стоек стремянки, лестница начала заваливаться набок.

Дегтярев с воплем «падаю!» свалился на мешок, который подбрасывал Мафи.

Собака как раз совершала очередной путь вниз, она угодила прямо на Александра Михайловича, сверху на полковника и Мафи спланировал лоскут белого цвета, похожий на льняную скатерть. Дегтярев взвизгнул, раздался звук, похожий на выстрел. Я закрыла голову руками и присела. Неожиданно стало тихо. Я приоткрыла глаза, и тут раздалась гамма звуков: шлеп, шшшь, топ-тот, цок-цок. Я увидела, как Мафи с хамоном в зубах бежит вон из кладовки, потом заметила полковника, который сидел на скособоченном плоском мешке. Его голову, ноги и руки покрывала красная жидкость.