Но долго стоять на дороге тоже не хотелось, следовало еще приехать не «почти», а до конца, следовало много дел сделать, следовало хотя бы родственников найти, чтобы было у кого на первое время остановиться, а потом уже красотами любоваться…

Старший Пашкованцев нарисовал по памяти настолько точную план-карту деревни Пашкованцево, что дом родственников найти удалось без труда. Алексей остановился у ворот, не зная, как его примут незнакомые люди. В принципе, познакомиться недолго, и это никогда не было для Алексея проблемой, потому он не сильно смущался. Но неизвестно, как примут родственники человека, которого ни разу, наверное, не видели. Может быть, и видели тогда, в детстве, но узнать сейчас, естественно, не могут.

Из двора никто не выходил, но крыльцо вело к распахнутой двери, занавешенной от мух шторкой, и, следовательно, дом был жилым. Алексей просигналил и сам вышел из машины. За ним и Людмила с Анастасией вышли. Невидимая раньше, прибежала из глубины двора маленькая лохматая собачка и принялась облаивать незваных гостей. Следом за ней неторопливо пришел старый пес покрупнее, для порядка гавкнул и ушел в свою будку, пристроенную к дровяному сараю с дощатыми решетками вместо боковых стен. И только после всех, вытирая испачканные землей руки о нечистый передник, пришла с огорода, расположенного за домом, низкорослая подслеповатая пожилая женщина. Стоя спиной к солнцу, женщина все равно щурилась, стараясь рассмотреть, кто приехал. Конечно, не узнала, но к калитке все же вышла.

– Здравствуйте! – первым сказал Алексей, и следом за ним поздоровались и Людмила с Анастасией.

– Здравствуйте… – неуверенно ответила хозяйка. – Вам кого?

– Пашкованцевы здесь живут?

– Здесь…

Акцент у женщины был чуть-чуть напевный, приятный и отличающийся от знакомых акцентов жителей тех мест, с которыми Алексей встречался.

– Тогда вы – тетя Зина…

– Я… – согласилась хозяйка. – А вы кто будете?

– А я Алексей Пашкованцев, сын Георгия Пашкованцева…

– Ой… – растерялась тетя Зина, не ожидавшая, видимо, гостей и потому не знающая, как себя вести. – Откуда ж вы?…

– Зайти-то можно? – спросил Алексей…

– А собака не укусит? – поинтересовалась Анастасия, впрочем, страха, кажется, не испытывая. – А то лает сильно…

– Что ж это я… Заходите, заходите…

– Мы сейчас прямо из Москвы, от отца с матерью… У них гостили…

Тетя Зина заспешила впереди гостей в дом, чтобы шторку распахнуть. В доме было чисто и прохладно, пол устилали самотканые старенькие половики, и откуда-то сильно пахло укропом. Большой коридор дома был одновременно и кухней, здесь и газовая плита стояла, и мебель кухонная. И гостей, видимо, здесь же принимали. Анастасия сразу села на тяжелый добротный табурет с прорезью для руки в середине сиденья – опробовать…

– А мои-то мужики в лесу… Сушняк на зиму пилят… Ой, как позвонить-то… Я не знаю… Трубка-то у Мишки с собой… А как позвонить-то туда… С этого-то можно?… – показала она на обыкновенный телефонный аппарат.

– Можно, конечно, можно и с моей трубки… – Алексей достал мобильник. – Номер какой?

Тетя Зина побежала в комнату и принесла четвертинку листа из школьной тетрадки в клетку. Показала и только после этого сообразила:

– Да вы в комнату-то проходите…

Алексей на ходу набрал номер и, услышав гудки вызова, передал трубку тете Зине. Ту взяла неловко и к уху приложила. Гудок услышала.

– Мишка… Отца давай… Да быстрей ты, давай его… Гости приехали… Ленька! Слышь, Геркин сын с женой приехал… Из Москвы, вестимо… Алексей… Помнишь, мальчонкой у нас был… Давай, сворачивайтесь…

Она отдала трубку Алексею.

– Сейчас приедут… Они быстро… У нас трактор шустрый, как таракан… Ой, в магазин надо сбегать… Пока не приехали… А то на стол поставить нечего…

– У нас есть… – сказал Алексей, понимая, за чем следует бежать в магазин и что на стол следует ставить…

– А сам-то Георгий на пенсии уж? – спросил дядя Леня, сухощавый старичок, когда после скромного застолья мужчины вышли во двор воздухом подышать. Вообще-то этот старичок, двоюродный брат отца, был самого отца на двенадцать лет моложе, но выглядел, на удивление, на столько же старше.

Во дворе стоял вкопанный в землю стол и две скамейки рядом с ним. Там и уселись втроем: Алексей, дядя Леня и сын его Мишка, ровесник Алексея, здоровенный кудлатый парень со смешинкой в глазах, чем-то похожий на молодого разноцветного кота, что бегал по дому и никому не давался в руки, даже хозяевам, не говоря уже об Анастасии.

– Давно уже на пенсии, больше десяти лет…

– А что сам-то не приехал? Не до того, что ль?

– Мама болеет… Ей в неделю по два раза врача вызывать приходится… Оставить надолго не может… Но вообще-то обещал и сам наведаться…

– А Георгий-то как? Со здоровьем-то?… Он, чать, весь израненный из Афгана-то пришел?

– Да нет, что-то я не припомню за ним серьезных ранений… – возразил Алексей. – Несколько касательных только и было…

– А я вот, уж восемь лет как рак у меня нашли… Здоровее Мишки был, – дядя Леня глянул в Мишкину широченную физиономию. – Оперировали, химиотерапию назначили, я отказался… Спросил только, пить можно, сказали, хоть упейся… Вот восемь лет и упиваюсь… И ничего, скриплю, но терплю… А в этом году вот делянку мне не дали… Сушняк только с Мишкой валим… А сколько этого сушняка на зиму надо-то… Раньше всегда давали, как инвалиду, теперь леса частные стали, покупай, говорят… А что я на инвалидскую пенсию куплю…

Голос у дяди Лени тихий, шелестящий, и сам он выглядит спокойным и добродушным. И не верится, что это был когда-то крепкий мужик, на своего сына похожий. Только кисти рук не соответствовали размерам тела. Большие и сохранившие, кажется, свою природную, от земли, силу.

– А ты что с клюкой-то ходишь? Поломал, что ль?

– Ранение…

– Тоже военный?

– Старший лейтенант.

– Чечня?

– Рядом… Дагестан…

– Все одно… Гнали б их взашей из России… Пусть там друг с другом воюют… Людям дышать легче стало бы… – это прозвучало неожиданно зло и конкретно, как застоявшееся и наболевшее, хотя Алексей не понял, почему это может быть наболевшим здесь, в этой деревеньке, затерянной в русской глуши…

– К нам-то надолго? – спросил Мишка, поглядывая через штакетный забор куда-то в другой конец деревни.

– Что высматриваешь? – строго спросил отец.

– Машка Веселова прошла… Домой… Может, сбегать?

– Я-т те сбегаю… Раскатал губищу… Ты как, Алексей, насчет самогоночки? А то Мишка сгоняет… У Машки Веселовой самогонка, как слеза… Горит, как подожжешь… И внутри горит…