сыворотки. Пока Айзек метался из угла в угол, пытаясь найти свои вещи среди груд мусора, Серафим уже закончил все дела и, прислонившись к стене, стоял у выхода.

— Ладно, пока ты еще собираешься, кратко расскажу наш план. Во-первых, я не смог найти рядом с лабораторией устройств, передающих сигналы. Если после взрыва что-то и продолжало запись, то в локальное хранилище, которое скоро тоже будет уничтожено. Во-вторых, я поработал над одной из ракет. Минут через десять она рванет, поэтому надо побыстрее убираться. Ты готов?

— Да, думаю, да, — ответил Айзек, прожевав кусок какого-то сладкого батончика.

— Решил подкрепиться перед дорогой?

— Прости, ничего не могу поделать. Такая обширная трансформация вытянула все калории из организма, поэтому пришлось подкрепиться. Я доем на ходу, так что можем выдвигаться. Ты, кстати, сам не голоден?

— Кажется, нет. Я еще не до конца понимаю, как работает это тело. В любом случае, нам пора уходить. Прихвати один из свертков у двери, а я возьму второй.

— А что в них?

— Боеголовки из других ракет. Я подумал, что нам может пригодиться взрывчатка.

Двигаться пришлось по пустым и мрачным коридорам. Проходы были завалены обломками, местами поврежденные взрывами стены завалились на бок. Часто приходилось замедляться, ведь авариное освещение не давало достаточно света, из-за чего Айзек не всегда сразу выбирал верный путь. Сейчас он был ведущим, потому что знал устройство станции. Несмотря на все опасения Квада, они так никого и не встретили, по крайней мере никого живого. Зато появилась другая проблема: путь преграждала толстая дверь.

— Нам нужно как-то попасть на ту сторону, другой дороги я не знаю.

— А далеко еще идти?

— Нет, мы почти на месте. Впереди большой зал, в котором пересекается несколько коридоров. Немного пройти по одному из них, затем спуститься на пару уровней ниже и перед нами будет площадка с кораблями для эвакуации. Мне показывали только это место.

— Ладно, открыть дверь — не проблема, — Серафим легонько похлопал сверток со взрывчаткой. — Мне гораздо интересней, что нас ждет за ней. Ведь закрылась она не просто так.

— Может быть, враг проник внутрь, поэтому перекрыли все основные проходы?

— Или там произошла разгерметизация. Не знаю на свой счет, но тебе-то точно нужен воздух?

— У меня с собой есть кислородный баллон. Главное, чтобы тело выдержало низкое давление и температуру.

Айзек был настроен решительно. Он достал из сумки маску дыхательного аппарата, надел на лицо и уже сквозь нее проговорил.

— Нам придется рискнуть, Серафим. Искать другой путь нет времени.

— Хорошо, устроим себе проверку на прочность. Тогда отойди в сторону, я заложу заряд.

Потратив на приготовления совсем немного времени, Серафим бегом вернулся к Айзеку, спрятавшемуся в небольшой подсобке неподалеку. Взрыв прогремел почти сразу после этого. А еще через пару секунд обоих обдало волной сильного жара. Осторожно покинув укрытие, они наконец поняли, почему проход был заблокирован. Помещение впереди пылало как громадная печь.

— Да уж, мы с тобой оба ошиблись. Все еще готов продолжать путь?

— Выбора нет, — ответил Айзек, пытаясь прикрыть глаза от яркого света.

— Тогда держись поближе к земле и не подставляй бомбы открытому огню, я иду следом.

Пересечь требовалось не больше тридцати метров, но и это оказалось непростой задачей. С потолка постоянно падали горящие хлопья обшивки, а под ногами был раскаленный почти до красна металл. Особенно неприятно это оказалось для Айзека, которого фактически защищала только кожа. Но в коридоре, до которого они вскоре добрались, стало значительно комфортнее. Оба удивились, что в зале позади сильное горение еще не выжгло весь кислород. Короткая пробежка, спуск по лестнице, и они оказались в вытянутой комнате с яркой разметкой и множеством круглых люков на стенах. Над большинством из них горели красные лампы: корабля для эвакуации там уже не было, но в нескольких местах свет еще оставался зеленым.

— Повезло, что на вашей станции для эвакуации используют нормальные корабли, а не капсулы. Иначе бы пришлось как-то выбираться с планеты, а так мы попробуем просто улететь.

— Думаешь, нас не отследят?

— Мы постараемся этого избежать. Видишь, как все ходит ходуном вокруг?

Айзек огляделся по сторонам. Длинное помещение на самом деле со скрипом скручивалось из стороны в сторону.

— Да, наверное.

— Значит эта эвакуационная площадка уже трещит по швам. Я заложу заряды здесь, а ты иди к самому дальнему кораблю. Думаю, получиться отколоть небольшой кусок станции. Тогда про местные корабли на время забудут. Их посчитают потерянными.

— А с нами все будет в порядке?

— Скорее всего. Потрясет конечно, это да. И потом придется немного повисеть в космосе, прежде чем стартовать. Надеюсь, на кораблях есть прыжковые двигатели?

— Должны быть. Некоторых сотрудников станции нельзя эвакуировать на Валериан. Например, меня.

— А мы туда и не полетим, — с легким смешком сказал Серафим, но продолжал уже серьезно. — Когда выждем достаточно, отправимся на Нью-Терру. Там и обсудим следующий шаг. Даже если этот корабль начнут отслеживать, то мы его продадим без лишнего внимания. Пираты иногда захватывают подобные трофеи после стычек правительственных войск.

— Можешь даже не рассказывать. Я уверен — ты знаешь, что делаешь.

— Тогда встретимся на корабле. Только не улети случайно без меня.

Все произошло, как и планировал Серафим. После сильного толчка эвакуационная платформа оторвалась от станции. Отсидевшись некоторое время в темном обесточенном корабле, беглецы запустили двигатели и взяли курс на Нью-Терру. Только сейчас, когда они вышли в открытый космос, стал понятен масштаб трагедии. Кориандр-2 развалился на три части, одна из которых уже начинала входить в атмосферу. Все космическое пространство вокруг было усеяно мусором и обломками. А над планетой битва еще продолжалась. Повсюду вспыхивали яркие разноцветные точки и линии, как будто кто-то устроил небывалый фейерверк. Ни звуки, ни вибрации через вакуум передаваться не могли, но в ушах все равно звенели фантомные хлопки взрывов.

— Убираемся отсюда, Айзек. Мы здесь ничем не поможем.

— Я знаю, просто… Это ужасно.

На Нью-Терре все прошло гладко. Во время перелета Айзек смог соорудить себе из подручных материалов подобие плаща с капюшоном, поэтому легко сливался с толпой. Говорил за них обоих Серафим, который чувствовал себя здесь как рыба в воде. Его новое тело вообще не нуждалось в маскировке, потому что было похоже на герметичный бронекостюм. Некоторые расхаживали в таких по Нью-Терре.

Все это