Не обнаружив ее ни в кухне, ни в гостиной, направился в спальню. Женщина стояла у окна, спиной к нему. Он не знал, что принято говорить в таких ситуациях. Любые слова казались банальщиной, да и понимал Сергей прекрасно, что Рита далеко не дура. Не может не осознавать, что, будь он полностью равнодушен к Михайловой, не сходил бы  с ума все это время. Разумеется, это не имело ничего общего с любовью, но признаться жене, что изнемогает от желания к другой женщине было еще хуже.

– Милая, прости меня, – она обернулась, и Сергей опешил. Был практически уверен, что увидит на ее лице следы слез, услышит обвинения. Но глаза Риты были сухими и в них не отражалось ни капли упрека. Она торопливо приблизилась и обхватила руками его плечи.

– Не надо… тебе не за что просить прощения.

Вдруг с горечью осознал, что в этом – вся Рита. Снова простила, закрыла глаза на его дикую выходку и немыслимую вспышку гнева. Чем он заслужил такое отношение, такое снисхождение и терпение?

– Сереж… может, ты хочешь рассказать об этом?

Он изумленно уставился на нее.

– Ты хочешь поговорить о моих прежних женщинах?

Рита покачала головой.

– Не женщинах. Только об одной. И нет, не хочу. Но если тебе станет от этого легче…

Он со свистом выдохнул. Это вряд ли…  Легче мне станет, когда Михайлова, наконец, уберется из моей жизни. Навсегда. Или окажется в моей постели.Перевел взгляд на окно и хмыкнул. Разве можно рассказать о таком?

– Сережа?

– Да нечего рассказывать, Рит, – он притянул жену к себе, пряча лицо в ее волосах. – Банальная история. Мы встречались… довольно долго, больше года, и я был уверен, что нашел ту самую женщину. Планы строил на будущее, о семье, о детях. Дина забеременела – и сделала аборт. Сама, ничего не сказав мне об этом. Я узнал совершенно случайно. А когда попытался поговорить с ней, разобраться, почему она так поступила, сообщила, что не планировала со мной ничего серьезного. Что это была временная связь, и ребенок ей не нужен. Вот и вся история.

Его словно отбросило назад в воспоминаниях, в тот злосчастный день, когда он, стоя в больничной палате, ощущал свою беспомощность, видя, как уходит любовь и рушится жизнь. И ненависть к Михайловой, прежде всего, не поступком ее была вызвана, а тем, что лгала ему, заставила поверить в чувства, в счастливых финал для них двоих, а потом уничтожила все в один миг. А он и тогда вел себя как наивный влюбленный дурак, и сейчас снова поддался влиянию этой женщины, позволив ей вмешаться в его семью и лишить такого желанного спокойствия.

– А недавно я узнал, что она не только меня использовала и не только мне испоганила жизнь… – он помолчал, снова думая о том, как должно быть больно его сестре. – Надя рассказала, что любовницей ее мужа была именно Михайлова. И именно она виновата в том, что моя сестра потеряла ребенка.

Рита долго молчала, продолжая его обнимать. Прижалась только теснее, уткнувшись лицом в грудь, и застыла в такой позе. Сергей не видел ее реакции, и оставалось лишь предполагать, как жена восприняла его признание. Но в одном она оказалась права: ему действительно стало легче, будто, раскрывая то, что мучило, приоткрыл какую-то дверцу в своем сердце, где долгие годы копились злость и обида. Нет, он не простил Дину, и ненависть его меньше не стала, но накал чувств внутри сделался не таким ощутимым.

– Прости меня, – снова повторил. – Это всего лишь прошлое. А я позволил ему возыметь такое большое значение.

– Когда это случилось? – меньше всего Сергей ждал от жены именно такого вопроса, считая всякие там сроки абсолютно неважными. Неужели она скажет сейчас, что за прошедшие годы уже можно было бы забыть обо всем?

– Девять лет назад, – ответил коротко, заранее противясь возможным ее убеждениям. Но следующий вопрос изумил его еще больше.

– А сколько ей лет сейчас?

– Это здесь причем? – и что вообще происходит в голове Риты, если она задает такие вопросы? Он пожал плечами.

– Около тридцати. Не знаю. Какая разница?

Тридцать два. Исполнится через две недели. Глупо было рассчитывать, что он забудет дату рождения женщины, на которой собирался жениться. Все помнил, прекрасно помнил, значительно лучше, чем самому бы хотелось. И оттого еще больше и ее ненавидел, и на себя самого злился.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Просто… ты совершенно уверен, что все именно так? Что не ошибаешься в своих выводах?

Он хмыкнул. Ее вера в людскую доброту и порядочность всегда его поражала. Вот и сейчас жена, кажется, готова была для всех найти оправдание.

– Более чем. Все ведь очевидно, Рит. Ясно, как на ладони.

Женщина снова задумчиво покачала головой.

– А мне нет.

Сергей опять почувствовал, как нарастает раздражение, однако уточнил, стараясь не показать, что весь этот разговор его уже изрядно достал.

– И что же тебе не ясно?

– Я не знаю… просто не могу представить себе, что девушка двадцати с небольшим лет рядом с тобой оказалась такой расчетливой…

Она умолкла, но мужчина продолжил за нее:

– Расчетливой с***й, ты хотела сказать? Но ведь так и есть.

Рита вкинула голову, глядя на него почти с испугом.

– А если ты ошибаешься?

Он снова не выдержал. Что ж она неугомонная такая? Никак не остановится, лезет и лезет туда, куда совсем не надо соваться.

– Да не ошибаюсь я! Я был в больнице, где она лежала после аборта! Говорил с ней. Она сама призналась, что ни ребенок, ни я ей не нужны. Ничего не нужно. Да и Надя не стала бы лгать.

Жена отстранилась и заходила по комнате, обхватив себя за плечи, будто ей было холодно.

– Я не верю… не верю, что все так, как ты говоришь.

Сергей пожал плечами.

– Ну не верь. Только не лезь во все это больше, ладно? Я безумно устал говорить о ней и даже просто думать. Устал от того, что вынужден работать рядом. Хотя бы ты не добавляй.

– Прости, – теперь уже Рита произнесла и подошла ближе, положив руки ему на грудь, поцеловала. И столько было в этом поцелуе нежности и одновременно опаски какой-то, что  Сергей снова ощутил себя мерзавцем. Ей ведь сейчас тоже не сладко. Узнала о таких нелестных подробностях его жизни, еще и копается в них, самой себе беспокойства и волнения добавляя.

– Давай просто обо всем забудем. Этот проект закончится, и все остальное тоже закончится. Не надо будет