litbaza книги онлайнНаучная фантастикаИгра на выживание - Ники Сингер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 61
Перейти на страницу:

Я не говорю о том, что рисунок показался мне грустным. Мальчик и сам об этом знает.

Ждем.

Снова слышны шаги и чьи-то громкие голоса. Открывается дверь. Но это не наша дверь. Не дверь в кабину нашего фургона. Звук громче, явно открыли и захлопнули дверь грузовика. Но какого из двух? Того, который с металлическими бортами или с брезентовыми, на котором я сначала остановила свой выбор? Хотя это не важно, потому что грузовик уезжает, а нас в нем нет. Но я хочу знать, я должна знать, что это за грузовик. Я достаю нож и разрезаю брезент вниз и поперек, так что получается прямой угол. Это мое окошко во внешний мир.

Я не угадала – это грузовик с брезентовыми бортами. Водитель уже в кабине. Тихо урчит электродвигатель. Водитель опускает окно.

Снова слышны громкие голоса. Голоса два. Значит, водителей двое. Два водителя!

Я опускаю вырезанный треугольник брезента. Задерживаю дыхание. Вот оно. Наш водитель отсоединяет зарядный кабель и вешает его на место. Слышу, как открывается дверь в кабину фургона. Водитель садится за руль. Потом – вибрация, это водитель захлопнул дверь и завел двигатель.

Мы едем.

Грузовик поворачивает. Поворачивает фургон.

Дает задний ход, а потом едет к периметру.

Останавливаемся. Ждем.

Слишком долго. А выглянуть не могу. Не могу открыть свое окошко в мир.

Да, это никакое не Долгое время. И не Далекое. Но тянется оно очень долго. Я слышу голоса. Переговариваются два человека. Настроение у обоих добродушное. В нашем ожидании нет ничего опасного, мы просто вторые после грузовика.

Поднимается шлагбаум. Открываются ворота.

Мы выезжаем с территории.

45 Автострада

Мы выезжаем, и ворота закрываются.

У меня в голове крутятся три мысли одновременно.

Мы на свободе.

У доктора Наика будут проблемы.

Я не знаю, куда мы едем.

Свобода – это хорошо. То, что у доктора возникнут проблемы, – плохо. В следующий раз он уже не будет таким доверчивым.

«Доверие – это то, что нужно нам всем», – говорил папа.

Но может, доктор Наик вспомнит что-то о своем путешествии в Шотландию и поймет беженцев. Хотя, судя по его акценту, он мог всю жизнь прожить в Глазго. Возможно, его родители в Прошлом были беженцами. Или еще до того. Возможно, они никогда не рассказывали сыну, чем рисковали в том путешествии и какие жертвы им пришлось принести. У меня голова идет кругом от мыслей об индийце, который является полноправным гражданином Шотландии, и о девчонке, которая родилась в Шотландии, но которую теперь не ждут на родине. Лучше думать о том, куда мы едем.

А ехать мы можем куда угодно.

Обычно с планированием у меня все хорошо. Но сейчас я чувствую, что растратила почти всю энергию на планирование побега из этого распределительного центра.

Что теперь?

Приподнимаю уголок своего окошка в мир. Как будто это поможет мне сориентироваться. Впереди виднеются зеленые поля и силуэты домов. Никаких надежных ориентиров нет: ни солнца, ни лишайника, ни звезд. Ничто не указывает на то, в каком направлении мы едем, но скорее всего – на север. Если бы ехали на юг, пришлось бы снова пересекать границу.

Надо успокоиться.

Будем решать проблемы по мере поступления.

Сначала надо отъехать подальше от центра. Держать себя в руках минут десять, может, двадцать. А потом, куда бы мы ни ехали, надо будет прыгать. Снова начинаю отсчет с помощью своего тела. Первые десять минут – левый мизинец. Двадцать – нижняя губа. Надо выбрать момент между этими двумя указателями, где-нибудь на брови например. Когда фургон остановится на светофоре, на каком-нибудь перекрестке. Но только не в городе, город – это люди и проблемы. Надо выпрыгнуть до въезда в город.

Третий палец. Четвертый.

Мы наверняка едем на север.

Фургон замедляет ход и немного поднатуживается. Поднимаемся по склону. Я выглядываю. Мы приближаемся к очередному горизонту, а когда оказываемся на гребне, я вижу Шотландию.

Вернее, чувствую ее запах.

Шотландия.

Не окраины, не граница, а настоящая Шотландия. Моя Шотландия. Шотландия моего детства.

Она расстилается передо мной, как сон или сказка. Тридцать километров пустошей и холмов, стеганое одеяло из зеленых, коричневых, фиолетовых и светло-желтых лоскутов. Но в основном лоскуты зеленые. Я различаю десятки, сотни, тысячи оттенков зеленого. Эти цвета мерещились мне в пустыне. Невообразимо сочный и живой зеленый цвет. И к этой картине примешивается незабываемый запах (хоть я его и забыла). Пьянящий, волнующий запах сырости, торфа, дождя в воздухе и на земле, запах солоноватой воды, влажных камней, мокрого папоротника и вереска. И несмотря на то, что я родилась в городе и в школу пошла тоже в городе, именно сюда я приходила с папой. На такие вот холмы и пустоши. Мама всегда работала, а мы с папой ходили в пешие походы.

«С тобой хорошо в пути, – говорил папа. – Другие дети часто начинают ныть, а ты отлично держишься».

Вообще-то, я не очень любила бродить по холмам, просто очень любила бывать с папой. Он показывал мне разные вещи. Большие. Маленькие. Особенно когда мы ходили в походы по Аррану. Папа каждое лето водил меня по маршрутам своего детства, по горам Готфелл, Бен-Тарсуин и Сир-Михор.

Папа называл их сакральными местами. Он делился со мной их песнями. Напевал вполголоса и с закрытым ртом. Песни земли. Древние песни, которые играл на скрипке наш сосед на Арране, отец Питера. Эти песни насвистывал в маленькой бухте неподалеку от Корри и сам Питер, парень на несколько лет старше меня. Песни родной земли. Одну я помню особенно хорошо. Она о холмах и туманах, об уходе из дома. И о возвращении.

Я мгновенно оказываюсь в Замершем времени. Дышу глубоко, вдыхаю родные пейзажи. Это песня пропитана зеленью.

– Посмотри! – кричу я мальчику. – Ты только посмотри на эту красоту!

Мальчик подходит к окошку в брезенте. Выглядывает, видит клонящийся к вечеру день и почти сразу отходит в полумрак фургона. Садится на палету. Мальчика не трогает то, что я ему показала. И я его понимаю – он увидел холмы, бесконечные холмы, долгую дорогу и тяжелые испытания.

А еще, возможно, он видел несправедливость.

Моя зеленая влажная земля, на которой мне выпало родиться. Она так отличается от родной земли мальчика. Его земля – это песок и пыль. Там сейчас слишком жарко, там трудно выживать. Но он любит ее. Цвет его детства – золотисто-желтый. Такого цвета его сны и личные видения.

Я опускаю уголок, молчу немного, а потом говорю:

– Нам придется прыгать. Приготовься. Как только грузовик остановится, сразу выпрыгиваем. Все понятно?

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?