Полли взорвалась.

- Без злого умысла, говоришь? А кто талдычил, что наш брак временный и брачный контракт тому доказательство? Знаешь что, Александрос, я по горло сыта махинациями твоей мамаши. Хочешь отдельно спать, пока мы налаживаем отношения, флаг тебе в руки. - Полли демонстративно указала на дверь.

- Я не говорил, что нам нужны раздельные спальни.

- Если ты считаешь, что мы можем спать в одной постели и не заниматься сексом, ты явно спятил, - решительно заявила она.

- Хм. - Александрос нерешительно потоптался у порога. Похоже, ее аргумент имеет под собой почву. - Но я не этого хотел.

- Уходи, Александрос, мне нужно отдохнуть, - устало произнесла она, положив руку на живот. Это запрещенный прием, но Полли не было стыдно.

У нее были две трудные беременности, и она ради мира в семье во многом себя ограничивала, на многое закрывала глаза, пытаясь оправдать Александроса. Но с этим покончено.

Она будет думать о себе.

Он обещал ей, что не позволит своей матери или сестре встать между ними, а сам делает именно это. Гнев, который Полли подавляла в себе все пять лет брака, бурлил в ее крови, как лава.

Вулкан ярости был так близок к извержению, что она едва сдерживалась, чтобы не закричать.

- Ты сказала, что мы ладим в постели, - снова начал он, как будто это должно было все объяснить. - Я ведь тебя не отвергаю.

- Александрос, - ровным тоном произнесла она, - разговорами я сыта по горло, прошу тебя, уйди.

Он хотел было возразить, но вовремя сообразил, что момент неподходящий, и молча покинул спальню.

* * *

Александрос вертелся с боку на бок, не в состоянии заснуть. Ему не хватало Полли, ощущения ее теплого тела, ее запаха. В конце концов, спать одному в пентхаусе ему не в новинку, но он никак не мог устроиться поудобнее.

Он не настолько глуп, чтобы пытаться убедить себя, что все дело в кровати. Александрос скучал по Полли и не мог избавиться от ощущения, что, возможно, совершил огромную тактическую ошибку. Убежденность в том, что Полли верила, что секс - единственное, что их связывает, росла день ото дня. Она говорила это не раз. Спальня - единственное место, где они полностью принадлежат друг другу.

Он был слишком преуспевающим бизнесменом, чтобы смириться с такого рода ограничениями. Он хотел, чтобы она доверяла ему. Хотел, чтобы поверила в то, что он любит ее.

Он не хотел, чтобы она расценивала его любовь как смесь, по ее убеждению, привязанности и похоти.

Он полюбил ее безумно, глубоко и навсегда.

Он ни за что не мог согласиться с ее точкой зрения.

Александрос и правда недоумевал, почему она не видит правды.

Да, он совершил немало ошибок. Целую кучу, если быть честным, но он тоже демонстрировал ей свою любовь. Да, у них были проблемы с общением. Да, она кое-что неправильно истолковала. Но, это же не повод, чтобы не верить в его любовь.

Александрос дал Полли больше, чем любой женщине, которая была у него до нее. Он сделал ее своей женой. Он многое изменил в своей жизни, чтобы сделать ее счастливой. Только почему-то потерпел неудачу.

А к неудачам он не привык.

Он докажет жене, что испытывает к ней настоящее глубокое чувство, а не просто похоть, хотя и это нельзя сбрасывать со счетов.

Полли винила его мать, но это не совсем так.

Его мать сказала ему недавно, что, если он хочет восстановить то, что разрушил, ему придется пожертвовать своими собственными желаниями и амбициями.

Александрос не мог придумать большей жертвы, чем отказаться от секса со своей женой, пока будет доказывать ей свою правоту.

* * *

Утром после почти бессонной ночи Александрос зашел в спальню за костюмом, но жены там не было.

Он заглянул на кухню. Полли любила печь, чтобы снять стресс, но кухня была девственночистой.

В фойе ее тоже не оказалось.

- Моя жена? - спросил он у охранника.

- Она поднялась на крышу, - ответил тот.

- Одна?! - рявкнул он.

- Нет, хозяин. Сандрос за ней присматривает.

Александрос быстро поднялся на крышу. Охранник незаметно стоял в углу, и он отпустил его движением руки.

Полли, казалось, не замечала мужа. Она смотрела на восходящее солнце и пила ромашковый чай.

- Доброе утро, Поллианна.

Она спокойно на него посмотрела и ответила:

- Доброе утро.

На ее лице не осталось и следа вчерашнего гнева, оно было скорее безмятежным. Однако Александрос не мог понять, это хороший или плохой знак.

- Как спалось? - поинтересовался он.

- Знаешь, как ни странно, но прекрасно. Я была так зла на тебя за то, что ты снова пошел на поводу у матери, а потом почувствовала смертельную усталость и тут же провалилась в глубокий сон.

Он поморщился. Начало не сулило ничего хорошего.

Устала от него? От попыток примирения? От чего устала?

Тем не менее, он продолжил:

- Я сказал матери, что, если потеряю тебя из-за нее или Стасии, я навсегда вычеркну их обеих из своей жизни.

Это признание не оправдывало его прошлые ошибки, но его искренность не оставила Полли равнодушной.

В ее фиалковых глазах плескалось удивление.

- Ты правда так считаешь?

- Да, - подтвердил он, злясь на себя за то, что жена подвергает сомнению очевидные вещи. Как же он не замечал, что творил?

- Я ценю твое признание, но давай не будем притворяться. Не важно, какие козни строили против меня твои мать и сестра, если ты потеряешь меня, Александрос, это будет не их вина.

Александрос напрягся и сжал челюсти так, что побелели скулы.

- Я знаю.

- Ты нарушил данные мне обещания, ты говорил, что любишь, а потом слишком часто обращался со мной так, словно я пустое место.

Он уже слышал от нее подобные упреки, когда они только поженились. Но не услышал ее тогда.

Теперь он слушал, хотя в голосе жены не было никаких эмоций.

Александрос стиснул зубы, чтобы не застонать от бессилия и ярости, и процедил:

- Мне очень жаль.

- Правда? Ты действительно раскаиваешься или просто пытаешься доказать, что твой брат ничуть не лучший муж по сравнению с тобой?

- Так вот, оказывается, как ты расцениваешь ситуацию, - с болью в голосе сказал Александрос.

- Да, - ровным голосом подтвердила она.

Ни слез, ни истерик, ни упреков.

Ему