Смаргиваю оцепенение и понимаю, что пропустил вопрос. О чем она говорит?

— Что? — с огромным усилием стараюсь не выдать как облажался, и Ангелина кажется не замечает моего смятения.

— Отвезешь меня домой?

— К тебе или ко мне? — улыбаюсь но ее моя шутка видимо не впечатляет и малышка вздыхает и качает головой, пряча улыбку.

Выходим из школы, попрощавшись с охранником, и поток теплого воздуха ударяет в лицо. Темные волосы Ангела треплет ветер, и я ловлю себя на мысли что из всех моих знакомых женщин, она единственная кому удается выглядеть сногсшибательно каждую минуту, не смотря на слегка растрепанный вид.

Спускаемся со ступеней, и Ангелина замирает, а я спохватываюсь, что забыл ее предупредить.

— Байк? — удивленно на меня косится, а я пожимаю плечами и забираю ее сумку, убирая в отсек-бардачок. — Но как мы…Как я…?

— Ты уже ездила на нем, помнишь? И тебе даже понравилось, — беру шлем и подойдя к Ангелу надеваю, она покорно замирает, позволяя мне сделать все самому. Почаще бы так. — Если будешь послушной, я дам тебе порулить.

Не вижу, но ощущаю как она улыбается и в груди начинает давить. Моя кожана огромным балахоном ложится на ее хрупкие плечи, но так мне будет спокойнее. Застегиваю молнию и подталкиваю Ангела к байку. Она опасливо подходит, а потом уверенно перебрасывает ногу через сиденье, и устраивается удобнее. Руль не трогает, но ее руки как будто нарочно издеваясь поглаживают матовый черный бок моего мотоцикла, и я начинаю ревновать.

— Может, прокатимся? — подхожу и устраиваюсь сзади, притягивая Ангелину к своей груди. Она вздрагивает, чувствую как ее тело прошивает дрожь, но это ощущение лишь сильнее пьянит, и я опускаю руки на разведенные бедра Лины и слегка сжав ставлю ее ногу на педаль. — Один круг, а потом я тебя отвезу.

Она кивает, и в точности повторяет мои инструкции, рев мотора заполняет пространство, и моя кровь начинает кипеть от этого сносящего крышу ощущения азарта и возбуждения. Мы медленно выезжаем с парковки и вклиниваемся в поток машин, сейчас довольно плотный из-за часа пик.

Примерно с пятнадцать минут мы плетемся, но это даже на руку. Чувствовать совсем рядом ее тело и сжимать талию — лучшее завершение длинного дня. Реально лучшее. Я проверял.

Впереди авария, и проезд затруднен, я беру руль в свои руки и выворачиваю на соседнюю улочку, а по ней еще через пару кварталов заезжаю на набережку. Глушу мотор, тормознув у бетонного выступа. В этой части идет ремонт и людей почти нет, что даже лучше. Снимаю шлем и забираю у Ангелины второй, цепляя их оба к рулю.

Тишина окутывает, и не смотря на негромкие гудки машин вдалеке и городскую суету, мы все равно поддаемся ей и молчим, продолжая сидеть на мотоцикле.

Прямо за бетонным ограждением спуск к реке, в которой отражается вечернее солнце. Еще немного и оно скроется за горизонтом, но сейчас в эти самые минуты розовый закат сияет так ярко, что невозможно оторвать взгляд.

Ангелина ерзает, и я понимаю, что она пытается снять куртку. Помогаю, освобождаю ее от кожанки и перебрасываю ту через бак.

— Я не думала, что ты все еще на нем ездишь… — она философски тянет, и я улыбаюсь ей в волосы, скользя руками по тонкой талии малышки.

— С ним у меня особые воспоминания, — не могу ничего с собой поделать, утыкаюсь носом в ее шею, и руки сжимаются сильнее, притягиваю податливое тело к груди. — Может, надо было дарить байк, а не белый порш?

В ту же секунду вся магия растворяется, и тело Лины деревенеет. Она выпрямляет спину, отстраняясь, и я с большим трудом расцепляю руки не пытаясь принуждать ее прижиматься.

— Насчет того подарка, Арман… — Господи, только ей удается произнести мое имя так что внутри все переворачивается. — Пожалуйста прости, но принять его я не могу.

Теперь уже моя очередь напрячься.

— Можешь.

— Нет, — пауза, во время которой остатки моего хорошего настроения летят ко всем чертям. — Ты же знаешь, мы не в том положении чтобы вот так… — окидывает взглядом набережку, — проводить время вместе. Серьезно. У тебя девушка, у меня Игорь. Эти свидания надо прекращать, и тем более я не могу принять от тебя такой дорогой подарок. Точка.

— Ангел, кончай. Мы оба знаем, что не испытываем и доли того кайфа, что между нами, с другими, — руки против воли тянутся к ней, но я сжимаю кулаки и отвожу в сторону. — Я помню, как ты таяла сегодня, и поверь мне было не легче сдерживаться…

— Арман! То что мы делаем — неправильно! — оборачивается, бросая на меня взгляд самой строгой училки в мире. — Это нечестно, прежде всего по отношению к нашим половинкам. Это гадко. И если ты можешь себе позволить так поступать…

Осекается, а я стискиваю челюсть так сильно что, кажется кости треснут.

Вот значит, что она думает…

— Значит, по-твоему я любитель ходить налево.

— Я не это имела…

— О! Оставь оправдания, ты уже достаточно сказала, — стряхиваю куртку с бака и толкаю Ангелине. — Одевайся, отвезу тебя.

— А почему ты злишься? — смотрит, как я встаю и рывком сдергиваю шлем с руля. — Разве не ты придумал этот контракт при живой-то девушке? Это не я искала повод изменить Игорю…

— Ты трахалась с ним? — подаюсь вперед так что она вздрагивает и отшатывается, отводя взгляд. — Отвечай, трахалась?

Закусывает губу, а я выпрямляюсь и отхожу, фиксируя шлем. Эта недосказанность бесит.

— Намерений насиловать тебя у меня нет. И если тебе так противно то, что между нами, что ж, спать мы не будем. Я не трону тебя, пока ты сама ко мне не придешь. По доброй воле, — замечаю что руки Ангела дрожат и ей не удается справиться с фиксатором. — Дай мне.

Застегиваю ее шлем и сажусь за руль, в этот раз Ангелина сзади.

Кровь в венах беснуется, шумит в ушах, а злость стирает остатки разума, и я молча завожу мотор и рву с места стараясь не думать что все снова пошло под откос.

К дому Арман меня подвозит быстро. От такой скорости тело немеет, и я как статуя с трудом расцепляю руки скрюченные на его торсе. Не смотря на легкую деревенелость, хочется поскорее сорваться и убежать, и я торопливо расстегиваю шлем неверными руками и толкаю в грудь Арману.

Тот закрепляет его и не говоря ни слова снова берется за руль.

И вот я свободна, иди и прячься в своем доме, но вместо того почему-то стою и смотрю на напряженную фигуру бывшего мужа, который тоже не спешит уезжать.

Боже, почему все так?

Разворачиваюсь и торопливо шагаю по лестнице, гася неуместную тягу развернуться и наорать на Армана за его непробиваемость. Да, мы поступаем неправильно, но… Но откуда тогда это чувство внутри, что все так как должно быть? И откуда эта радость когда я с ним? И откуда нетерпение в ожидании новой встречи?