В общем, я решил привести Байкера в чувство. А поскольку в аптечке не нашлось ничего, что помогло бы исполнить задуманное, я просто отвесил ему несколько звонких пощёчин. Сталкер застонал и открыл глаза.

– Эй, э-э-й, хватит. Ты за что меня бьёшь? – спросил он заплетающимся языком и сделал попытку поднять руку. Наверное, хотел прикрыть лицо или перехватить мою хлёсткую длань.

Вместо ответа я поднёс к его губам горлышко фляги и, поддерживая голову, помог ему напиться.

– Сколько пальцев? – Я вернул фляжку на пояс и показал свою забинтованную пятерню.

– Все, – ответил он и вроде как улыбнулся. Я и в былые-то времена не различал его губы в копне густой бороды, чего уж говорить о том, когда она превратилась в сплошной колтун – этакий кусок свалявшейся пакли на половину лица.

– Как себя чувствуешь? – спросил я, кончиками пальцев дотронувшись до его лба. Кожа была холодной на ощупь, с капельками испарины. Жара не было, а значит, инфекция в рану не попала. Учитывая характер и размер ранения, это была большая удача. Можно сказать, напарник в рубашке родился.

– Нормально. Только вот голова болит и слабость какая-то по всему телу, – ответил он тихим голосом и шумно сглотнул.

– Это от потери крови. Из тебя, наверное, литр вытек, если не больше. Хорошо, что я жгут успел наложить до того, как ты загнулся, а то сидел бы сейчас со Шпалой в чертогах Тёмного Сталкера, потягивал бы водку из запотевшего стакана и слушал байки своих приятелей-жмуриков.

Байкер поморщился, дёрнул плечом: дескать, хорош впустую языком молоть. Потом, склонив голову набок, посмотрел на неумело наложенную повязку и потянулся к завязанным бантиком тесёмкам.

– Эй, ты чего? – Я перехватил его руку и зашипел от пронзившей ладонь боли. – Не надо снимать. Дойдём до лагеря, там тебе по-хорошему рану обработают.

– Помоги снять, – потребовал Байкер, не реагируя на мою тираду. – Ну, чего тормозишь? – прикрикнул он, дёргая за кончик тесёмки.

– Мог бы нормально попросить, – пробурчал я, разматывая потемневшие от грязи бинты. – Подумаешь, повязку наложил неэстетично. Сделал как умею. Я на курсах первой помощи не обучался. И вообще – я журналист, а не доктор.

– Угомонись, – пробормотал Байкер, положив руку на пропитавшиеся багрянцем тампоны. В следующий миг он рывком сорвал их с ноги, являя моему взору большую дыру с чёрными наростами запёкшейся крови по краям и красными волокнами мышц на дне. Белые нити нервов напоминали червей. Мне показалось, они там шевелятся. Я поспешно отвёл взгляд, вдохнул и задержал дыхание. – Ты всё правильно сделал… молодец. Но мне нужны… более радикальные методы… например… «окорок». Помоги достать контейнер… из рюкзака.

Байкер говорил с длинными паузами, во время которых шумно хватал воздух ртом. По его бледному лицу катились крупные капли пота. Волосы намокли и прилипли к вискам и лбу. Даже незнакомому с медициной человеку было видно, что дело плохо и радикальные методы нужны, но не какой-то там «окорок», а залитая светом хирургических ламп операционная с бригадой опытных врачей и готовым к работе оборудованием.

Поскольку я не волшебник и даже не начинал учиться в Хогвартсе, и в друзьях у меня никогда не было синего чувака из лампы, пришлось мне, претерпевая боль в ладонях, помочь Байкеру избавиться от рюкзака, достать оттуда железный контейнер с артефактами, бутылку водки и полиэтиленовый пакет с чистой тряпицей внутри.

Буркнув слова благодарности, проводник попросил достать нужный артефакт. Пока я возился с замками, Байкер свернул пробку с бутылки, пропитал тряпочку водкой, плеснул немного в рану. Конечно, и внутрь принять не забыл. Потом взял у меня из рук «окорок», завернул его в хлопковую ветошь и прибинтовал к ноге.

При этом сталкер не издал ни звука, и ни один мускул не дрогнул на его лице, отчего я проникся к напарнику ещё большим уважением. Когда царапину-то смажешь зелёнкой, щиплет так, хоть святых выноси, а он водки в рану налил, камень туда сунул и сидит хоть бы что. Кремень, а не человек!

После этой нехитрой процедуры Байкер стал выглядеть лучше: лицо порозовело, в глазах появился блеск. «Получается, артефакт действует лучше всяких медпрепаратов, – восхитился я. – Зря я, оказывается, не верил в народную медицину, покупал всякие порошки да таблетки от простуды, когда надо было травяные отвары да настоянную на минералах водичку пить. Или этот эффект только в радиоактивных землях параллельной реальности проявляется, а в нашем мире не действует? Вернусь домой – обязательно проведу эксперимент, а пока надо топать за артефактом».

– Стрелять сможешь? – Я протянул напарнику снятый с предохранителя «калаш». Байкер кивнул, на что я, ободрённый, продолжил: – Оставлю тебе свой автомат и запасной магазин к нему. Мне и пистолета хватит, чтобы смотаться к драге и обратно. Смотри не засни, я скоро.

Вот так, с «макаром» и парой запасных обойм к нему, я отправился за «подарком» Зоны. Что-то меня словно влекло туда, какое-то смутное чувство толкало к мерцающему возле ржавого ковша огоньку. Здравый смысл во весь внутренний голос кричал о безумности предприятия, о таящихся там опасностях, но я велел ему заткнуться и уже не обращал внимания на его робкие попытки достучаться до моего сознания.

Тем временем я приближался к трёхэтажной железной коробке с рыжими пятнами коррозии на стенах, а субстрат под ногами обрёл стандартную для земной тверди плотность. Видимо, наплавные мосты природного происхождения остались позади, и теперь я ступал по «материковой» породе большого острова.

Не скажу, что здесь обошлось совсем без луж. Они были повсюду. Куда ж без них на болоте? Но одно дело, когда ступаешь в озерцо гнилой воды и чувствуешь, как нога уходит в чавкающую зыбь, а другое, когда разбрызгиваешь грязь, слыша перестук своих подошв. Сия музыка заметно прибавила мне уверенности в успехе начатого предприятия. Шлёпая по лужам и лужицам под аккомпанемент тоскливого завывания ветра, я незаметно добрался до цели путешествия. Старая драга возвышалась надо мной, словно декорация из какого-то постапокалиптического фильма.

Вблизи она выглядела ещё ужаснее. Усеянные оспинами пулевых пробоин стены, как и толстые брусья ферм, перемычки между ними, стальные нити тросов и роторный барабан с огромными ладонями ковшей – всё было покрыто кляксами ядовито-оранжевой гадости. Выросшие на железе густые бороды лишайников соперничали по длине со свисающими с тросов рыжими космами, внешне напоминающими женскую причёску после химической завивки. Кроме «мочала» тросы были облеплены пучками какой-то серой дряни, похожей на разлохмаченные тюки пакли. Треплющий «паклю» ветер отрывал от неё маленькие кусочки и разносил далеко в стороны от источника.

Несколько таких клочков попали мне на лицо. Кожу обожгло, словно к ней прикоснулись горячим утюгом. Поначалу я думал, что неприятные ощущения пройдут, но жжение усиливалось. Мне пришлось тратить драгоценную воду, чтобы смыть прилипшие к щекам и носу ядовитые волокна. К счастью, зона поражения «жгучим пухом» быстро закончилась. У стен драги этой дряни не было, а поскольку ветер дул мне навстречу, серые пушинки уносились вдаль, не причиняя уже никакого вреда.