– С какими друзьями? – спросил я надтреснутым голосом.

– Так, эта… с зомбарями. С кем же ещё? Их здесь в последнее время шибко много развелось. Не иначе Разрушитель мозгов активизировался: пополняет нашим братом шатающиеся ряды мертвунов.

– И-и-и… – протянул я, пристально глядя в глаза Байкеру.

– Что – и? – спросил он, не отводя взгляд. – Ты же здесь, а не на улице. Я им сказал…

Я нетерпеливо дёрнул рукой:

– Это ты мне потом расскажешь. Сейчас я хочу знать, как мы здесь оказались. Насколько я помню, на болоте мы были одни, если не считать живых мертвецов и мутантов. – Я криво усмехнулся. – Или ты хочешь сказать, что это они нас сюда принесли?

– А что – занятная была бы картина. Прям как щас вижу: идёт толпа зомби и несёт нас на руках, словно рок-идолов на концерте. А впереди, почётным строем, вышагивает стая «слепышей» с альфа-псом во главе.

– Я серьёзно, Байкер. Как мы здесь оказались?

– Вот что ты за человек такой, – сокрушённо вздохнул сталкер и покачал головой. – Жил бы себе спокойно, как все. Так нет ведь, всё тебе надо знать, до всего нужно докопаться. Ну хорошо, хорошо, – сказал он в ответ на мой пристальный взгляд. – Я просто включил маячок.

Байкер с кряхтением наклонился в сторону, сунул два пальца в карман камуфляжных брюк и выудил оттуда тонкий цилиндр из блестящего металла. Покрутил у меня перед носом похожей на брелок для ключей штуковиной и сунул её обратно.

– Мне его Диод в прошлом году подарил. Сказал, вдруг КПК выйдет из строя или ещё что произойдёт. Как в воду глядел, чертяка.

Байкер добросовестно ввёл меня в курс событий, хоть и сам не помнил толком, как на сигнал его маячка вышла группа сталкеров из местного лагеря. После чудесного избавления от стаи «слепышей» он впал в некое подобие прострации и пребывал в этом состоянии, пока не почувствовал, как чьи-то сильные руки встряхнули его, а в ногу вонзилась острая игла шприца. Стимулятор быстро вернул Байкера в реальный мир. Он рассказал спасателям о напарнике (то бишь обо мне) и потребовал, чтобы те немедленно отправились за мной. Не знаю, посулил он им что-то или у них был перед ним должок, но ребята без лишних разговоров потопали к драге и вскоре нашли меня в зарослях камыша.

– У тебя все руки были чёрные, как будто ты их в саже вымазал. Рядом с тобой лежала мумия сушильщика, а чуть поодаль от неё парни насчитали полтора десятка серых кучек пепла. Вытянутые в длину, они по форме смахивали на человеческие тела. А ещё Шустрый сказал, что нашёл рядом с некоторыми из этих барханчиков сильно оплавленные куски металла, в которых с трудом угадывалось оружие. Что ты там такое натворил?

– Ничего, – буркнул я и пожал плечами.

– И артефакт куда-то пропал, – с сожалением вздохнул сталкер. – А я на него так рассчитывал: думал продать за хорошую цену или обменять на оружие или патроны. Наверное, это он иссушил мутанта и превратил зомбарей в пепел, а сам после этого разрушился, поэтому у тебя и руки почернели. Как думаешь?

Я снова пожал плечами.

– Да что ты всё молчишь? – возмутился Байкер.

– Соловьиные песни слушаю, – сказал я, наслаждаясь трелями невидимого исполнителя. – Кстати, откуда он здесь взялся? Неужели в Зоне кроме ворон ещё птицы появились?

– Откуда, откуда, – проворчал Байкер. – От верблюда! Диод забрал мой ПДА в ремонт, а этот дал на замену. Я на досуге в его памяти покопался, нашёл несколько релаксирующих записей, ну и поставил одну из них на постоянную прокрутку, чтобы тебе, понимаешь, приятно было.

– А когда он твой аппарат починит?

– Как вернётся из рейда, так сразу. Он с группой военсталов ушёл к Диким Территориям за хабаром. Там частенько полные «пустышки» встречаются, а он их вместо аккумуляторов использует. Раза два в год подобные ходки устраивает.

– А чего он сам-то за ними ходит? Отправил бы кого-нибудь арты собирать, а сам бы здесь делом занимался.

– Э нет, Паря, – помотал головой Байкер. – Не всё так просто. Ему не каждая полная «пустышка» подойдёт. Он их по одному ему известным признакам отбирает и секретами своими ни с кем делиться не хочет. Говорит, тут особое чутьё нужно. Будто бы с артами надо контакт налаживать, чувствовать их, на одну волну, что ли, настраиваться. И делать это надо в «поле», а не у себя в каморке, – тогда они работать будут.

Сталкер почесал в затылке.

– Брешет, наверное, ёксель-моксель. Просто надоедает ему в своих железках копаться, вот он и ходит с парнями в экспедиции. Ну ладно, ты, эта, давай, Паря, поправляйся. Я к себе пойду. Устал я что-то, полежу, сил наберусь, глядишь, подремлю часок. Ночью спал плохо, так, может, сейчас наверстаю.

Байкер наклонился, поднял с пола старый, потрепанный временем костыль. Кряхтя, встал с табуретки и поковылял к выходу, унося с собой мелодично посвистывающий наладонник. Плотная ткань армейских штанов скрывала рану на его ноге, но судя по тому, как он хромал, до полного восстановления Байкеру было ещё далеко. «Даст бог, к возвращению Диода вернётся в форму, а если нет… А вот об этом лучше не думать», – мысленно приказал я себе за миг до того, как сталкер скрылся за дверью.

После ухода напарника стало немного скучно. Байкер унёс с собой «соловья» и вместе с ним толику хорошего настроения. Хотя откуда было взяться позитиву в Зоне, где вечно серое небо и часто моросят дожди. Да ещё и мутанты проклятые тоску наводили: как завоют у себя в радиоактивных пустошах, так хоть в петлю лезь, до того паршиво на душе становилось.

«Однако депрессивный синдром налицо, – подумал я. – От этой напасти есть одно лишь спасение. Нет, не водка. От неё ещё хуже становится. Активная деятельность – вот что лучше всего помогает в такие минуты».

Чувствовал я себя вполне сносно: мышцы не болели, голова тоже проблем не доставляла. На всякий случай, чтобы кровь резко не вдарила по мозгам, я сделал несколько махов руками. Потом пару наклонов в ту и другую сторону. Раз сорок отжался, столько же поприседал.

После небольшой физзарядки я облачился в форму (она висела возле двери на вбитых в брёвна гвоздях), влез в берцы, что стояли в углу рядом с лежащим на полу бронежилетом. Туго зашнуровал ботинки, притопнул, проверяя, не жмёт ли обувь. Постоял несколько мгновений, размышляя: надевать броник и разгрузку поверх него или нет. Потом решил, что не стоит: «Всё-таки не на войну иду, а так, просто по лагерю прогуляться. На людей посмотреть, себя показать. Вот когда до дела дойдёт – за хабаром кто пригласит сбегать или сталкеры на сафари позовут, – тогда и облачусь как следует».

А вот оружие я всё-таки взял. Правда, ограничился пистолетом да ножны с армейским клинком приторочил к ремню. Автомат оставил дома, надеясь, что в лагере обойдётся без мародёрства. К тому же я на первом привале нацарапал инициалы на прикладе, цевье ствола и кожухе ствольной коробки. С таким клеймом я свой «калаш» из тысячи подобных без проблем нашёл бы.

Стоя на крыльце, я несколько минут созерцал место, куда меня забросила судьба. Благоустроенный с виду лагерь утопал в зелени. Возле каждого дома росли раскидистые кустарники и барбарисовые изгороди. Шелковицы чернели ягодами, а фруктовые деревья были усыпаны плодами различной степени зрелости. Переспелые фрукты лежали на земле. В просветах между кудрявых шапок растительности виднелись участки высокого забора со спиралями «колючки» поверх плотно сколоченных досок. Единственный проход на сталкерскую базу охраняла группа хорошо вооружённых парней. Они прохаживались вдоль запертых на засов железных полотнищ. Листы металла разного цвета, формы, толщины и степени ржавости были сварены внахлёст, отчего ставни ворот смахивали на лоскутное одеяло.