ухмылкой бывалого пироманьяка Гена скакнул к корням и обдал их выхлопом жидкого пламени.

Растительность издала многоголосый стон боли и смятения. Обожжённые корни съёжились и отпрянули, роняя с колокольчиков скрученные лепестки. Гена не прекращал палить, прыгая из стороны в сторону, и под огнём враг дёргался и отступал. Затем у Гены кончилась краска.

– ХА!

Ухмыляясь, как крокодил, не-дрейнер моментально извлёк из своего бездонного кармана второй баллон.

Скрипя и постанывая, корни стремительно начали втягиваться назад, в дыру на потолке. Через несколько секунд о них напоминала лишь горстка скомканных лепестков на полу.

Я выдохнул. Рита посмотрела на меня, подняв брови, и пожала плечами. Красно-полосатые спецназовцы застыли в молчании.

– Спасибо, бро, – Гена протянул зажигалку хозяину. – Оч выручил.

Из-под стола… ничего не послышалось. И это было как-то ненормально.

Поколебавшись, я шагнул к столешнице и вежливо постучал в неё. Никакой реакции.

– Не смот… – собирался напомнить мне старший спецназовец, но я, не слушая, быстро пригнулся и заглянул под стол.

Там никого не было. Собака-горгона испарилась.

– Помните, я говорил… – вяло подал голос Олег от окна. – Демонстрационные образцы… через какое-то время исчезают.

– Кто-нибудь, дайте ему конфету. – Шутка была, на мой вкус, дурацкая, и я посмотрел на Риту с упрёком. Она непонимающе нахмурилась: – Что? У него же сахар низкий, не видишь разве? Отключится вот-вот.

И тут я сообразил, что от Матвея с полковником давненько уже ничего не слышно. Ой-ой! Это же хороший знак? Или?..

Словно в ответ на мои мысли, дверь лаборатории медленно отворилась.

На пороге показался Дроздов. Вид у полковника был порядком потрёпанный: один рукав форменной рубашки наполовину оторвался и болтался на честном слове, на брюках виднелись брызги, боюсь гадать чего. За Дроздовым волочился, упираясь остриём в пол, пожарный багор, который полковник небрежно держал за самый конец ручки.

– Скорин, – сипло проговорил полковник, – идём. Он тебя зовёт.

Где-то с пару секунд до меня доходило, а потом я разом оледенел. Ну вот. Случилось худшее. Матвей ранен, или при смерти, или поражён неизвестным вирусом и неминуемо превратится в зомби-мутанта, или…

– Кота тоже возьми, – полковник поморщился.

Его бровь пересекал довольно глубокий на вид порез.

– Ч… что?

– Кота возьми своего, – Дроздов раздражённо повысил громкость. – Он говорит, что без тебя дальше работать не будет. Без кота будет, но кот его успокаивает. Так что бери чёртова кота и дуй сюда в темпе!

В поисках Вельзевула я пошарил взглядом по полу, снова белому, – я и не заметил, когда исчезла красная плёнка. Двое вырубленных спецназовцев подле Олега потихоньку приходили в себя и крутили головами.

Гена снял с плеча и протянул мне мой рюкзак:

– Держи кота, брат. И… как бы, удачи.

Я рассеянно обвёл взглядом конференц-зал – полный кошмар в смысле интерьера, изуродованный кофе-автомат, продырявленный потолок, разбитое стекло, боеспособных морпехов, полувырубленных морпехов, Олега, Гену. Риту.

– Все нормально, не парься, – ответила та на мой взгляд. – Мы продержимся. Иди, о Лекс, – рыжая ухмыльнулась, но, в общем-то, по-доброму, почти как Элли. – И спаси человечество.

Глава 17

Когда дверь лаборатории закрылась за мной, я… Ну, удивился немного. Я как-то не так прежде представлял себе лаборатории. Существуй на свете школы для геймеров, это место было бы похоже на один из классов. Небольшой такой зальчик, по периметру – сплошная столешница с компами через каждый метр. В центре – Матвей.

Прежде чем сосредоточиться на Матвее, я успел беглым взглядом оценить масштаб бедствия. С потолка уютно свисали гирлянды пушистого мха. К стенам прилипли какие-то неприятные ошмётки. А в полу, пересекая его по диагонали, разверзлась узкая, но навскидку весьма глубокая расщелина. Над ней медленно поднимался сиреневый пар.

– Друг мой… – осторожно начал я, шагнув вперёд и делая вид, что не замечаю каких-то скукоженных куч под столами. – Ну, как ты тут?

Матвей перевёл на меня взгляд. Он сидел прямо в центре зала на одном из четырёх совершенно космических кресел. Кресла стояли «ромашкой», спинками друг к другу, и ассоциировались у меня одновременно с советом директоров швейцарского банка, зубным врачом и «Матрицей».

– Спасибо, Лекс, я в порядке, – коротко сообщил этот человек, рассеянно покачивая ногой и вертя в руках VR-шлем.

Шлем! Виртуальной! Реальности! Может, и мне дадут такой надеть? Ненадолго? На минуточку? И день, считай, будет прожит не зря.

Надо сказать, Матвей вовсе не выглядел пострадавшим. Что бы тут у них ни происходило, на его долю явно не перепало ничего серьёзного. Чего не скажешь о Дроздове, который тяжело опёрся на свой багор и казался усталым. Даже забыл о том, что надо нас шпынять, торопить и облаивать просто так, без повода.

– Э-э… Я тебе кота принёс.

Вообще-то, поведение Матвея показалось мне странным. Этому человеку полагалось броситься ко мне с восторгами и минут десять без запинки долдонить о сногсшибательной новой игрушке, которую ему дали подержать.

– Очень хорошо, спасибо, – поблагодарил Матвей, явно не собираясь добавлять ничего сверх.

Ситуация нравилась мне всё меньше. Не зная, что ещё сделать, я извлёк почему-то кроткого, как овечка, Вельзевула из рюкзака и, помедлив, посадил Матвею на колени. Тот машинально почесал сатане под нижней челюстью. Исчадие слегка прижмурилось и, потянувшись, принялось когтить Матвею грудь.

– Эмм… Да. Так, в общем… Собственно?.. – Я попробовал намекнуть этим двоим, что неплохо бы что-нибудь мне объяснить. Безуспешно. – Это тот самый интерфейс, да?

– Если ты про шлем, то, с моей точки зрения, правильнее называть его аппаратной частью. Программная часть представляет собой код, который преимущественно исполняется на сервере. Связь устанавливается с помощью проводного подключения. – Матвей с отсутствующим видом потрогал кабель, который выходил из затылочной части шлема и терялся за спинкой кресла.

– Ух ты! – Я не вполне понимал, как реагировать. – А… А вот интересно: кто же его придумал? Этот интерфейс? В смысле и шлем, и, э-э, программную часть тоже. Ведь это же надо было догадаться…

– Да, действительно, это очень интересно, – с безразличием гранитного сфинкса подтвердил Матвей.

– Интерфейс для взаимодействия с инфосетью Развитых Миров стал первой технологией, которую нам удалось осознанно извлечь из базы, – заговорил полковник. – Это сделал первый добытчик, причём совершенно не понимая принципа работы этой технологии. Парень уви… точнее, воспринял, для чего она нужна, и потом просто передал информацию – слово в слово, цифра в цифру.

– Но сам он её не понимал? – переспросил я.

Полковник кивнул.

– А… Где он сейчас? Этот первый добытчик?

– Спёкся, – коротко ответил Дроздов. – Ещё вопросы? Погрузимся поглубже в историю? Или будем уже