— Девушку отпусти, иначе я охрану позову.

— Зови, — с издевкой отзывается «Жиган». — Меня здесь каждая собака в лицо знает.

Вот именно в такие моменты я вспоминаю, что Москва — не Нью-Йорк. Заору — меня еще и из клуба выпрут за нарушение порядка, а Катя на одну ночь станет приглашенной звездой передачи «В мире животных».

Но уходить я, конечно, никуда не планирую, поэтому быстро шагаю к дивану и резко дергаю Катю за руку. Из сэндвича она вылетает как смазанная и жмется ко мне, и в ту же секунду на моем локте смыкается австралопитекская пятерня.

— Теперь и ты с нами посидишь, — гундосит «Жиган» и отодрав Катю, толкает меня на диван.

Я закусываю губу и беззвучно матерюсь на английском. На лодыжку словно вылили кипятка — кажется, я подвернула ногу в туфлях от везучего итальянского дуэта. Да с каких пор моя жизнь превратилась вот в это? Когда меня успели так сглазить?

Материализовавшийся из клубного полумрака Серов кажется мне приходом мессии на землю. Я даже нимб над его головой вижу. Сейчас я в таком состоянии, что готова запросто переклеить религиозные ярлыки. Его глаза оценивают сидящих: развалившихся приматов, трясущуюся Катю и меня, красивую, напуганную и вцепившуюся себе в лодыжку.

— Александра и… — он смотрит на Катю, но имени явно не помнит, поэтому просто тычет в нее пальцем. — Выйдите.

— А ты хуле здесь раскомандовался? — «Жиган» угрожающе поднимается с дивана и, как в обратной перемотке, тут же плюхается обратно, потому что кулак Серова с хрустом вонзается ему в нос.

Катя взвизгивает, а ее соседи по сэндвичу резко поднимаются и обогнув стол движутся к Серову. Я невольно втягиваю голову в плечи и жмурюсь, готовясь к неравной кровавой бойне, но как выясняется зря. Неоновые взмахи белых рукавов от Армани перемещаются точно и быстро, и меньше, чем через минуту оба примата лежат без сознания, а «Жиган» держась за ребра, кряхтит на полу. Собственное дыхание оглушает, несмотря на ревущую музыку, а рука машинально нащупывает сумку и ныряет внутрь нее в поисках запасных трусов. Они его даже ни разу не ударили. Уфф, я возбудилась. Это вообще нормально в такой ситуации?

Серов… ох, нет, сейчас он Кирилл отрывает взгляд от лежащих и смотрит на нас с Катей. Исходящее от него облако тестостерона проникает мне в ноздри и щекочет гипофиз, стимулируя усиленную секрецию гормонов. По крайней мере, так я объясняю себе эту бешеную пульсацию внизу живота и то, что я хочу забраться на него как шимпанзе на пальму. Да откуда вообще взялось это обезьянье настроение?

— Вставайте, — повторяет Кирилл в своей дурацкой приказной манере, но сейчас я совсем не против его слушаться. Катя срывается с места первой, я встаю за ней следом с грацией новорожденного краба. Черт, если у меня перелом, то придется как-то объяснять это Максу и деду.

— Я подвернула ногу, когда лысый швырнул меня на диван, — поясняю на вопросительный взгляд Серова.

Я выхожу из кабинки, держась за Катю, и за спиной раздается глухой звук удара и стон. Кажется, Кирилл пнул Жигана по ребрам. Боже, мне срочно нужно навестить туалет.

Саша

— Ты чего там так долго делала, а? — Катя встречает меня у выхода из туалете в крайне возбужденном состоянии. Возбужденном в самом приличном смысле этого слова, не то что я. — Там такое началось! Охрана набежала, музыку выключили…

— Черт. И что теперь?

— Друг Серова с администрацией разбирается, а он сам меня послал вытаскивать тебя из туалета. Сказал, что если ты не выйдешь в течение трех минут, то сделает это сам.

Что было в этом беллини? Шпанская мушка? У меня нет вторых запасных трусов.

— А он где?

— Здесь, прямо за тобой, — раздается мне в затылок. — Могла бы и до дома дотерпеть. Обе идите за мной к машине.

Плотный слой мурашек, облепивший кожу, не оставляет мне выбора: я добровольно вживаюсь в роль нежной героини при властном герое и, пискнув «хорошо», послушно ковыляю за Серовым. То есть, за Кириллом. Нога словно налилась свинцом, а то, что еще час назад было великолепной лодочкой от Дольче, теперь ощущается фигурным коньком, отлитым из чугуна. А я ведь просто хотела немного расслабиться.

Машин возле клуба собралось больше, чем на Женевском автосалоне, поэтому к Ауди Кирилла приходится ковылять еще метров сто. Боль жуткая, но я держусь мужиком. В любое другое время ныла бы и еще как , но сейчас я слишком благодарна нашему спасителю, чтобы доставить ему еще одну проблему. Я и Катя по очереди залезаем на заднее сиденье, Кирилл садится вперед, и мы покидаем место еще одного идиотского приключения моей жизни.

Дорога проходит в тишине. Катя, судя по серьезному виду, занята переосмыслением своих жизненных ценностей, Вадим верен своему образу глухонемого, а Кирилл смотрит в окно, давая мне возможность оценить себя в профиль, который сейчас кажется верхом совершенства.

— Кирилл, у тебя не будет проблем из-за тех гопников?

— Марат с этим разберется, — следует лаконичный ответ.

— Спасибо тебе, что вмешался.

— В следующий раз думай головой, прежде чем что-либо делать.

В любой другой момент я бы на него нашипела, но сейчас лишь мягко возражаю:

— Они могли обидеть Катю.

— То, что твоя Катя идиотка, я уже давно выяснил. Но где были твои мозги, когда ты к ним в одиночку полезла?

— Я вообще-то здесь сижу, — обиженно бурчит засопевшая Катя.

— Ты идиотка, — громко произносит Кирилл, развернувшись вполоборота. — Так лучше?

Катя ничего не отвечает, а через пару секунд тянется к моему уху:

— Он перестает казаться мне милым.

Ой, а мне сегодня в его исполнении даже хамство заходит, тем более что Катя с ее обнаружившейся тяге к роковой халяве его заслужила.

— Куда отвезти твою подругу? — вновь подает голос Кирилл, после того как мы выезжаем на Садовое.

— Меня на Фадеева, если можно, — Катя начинает тяжело дышать — верный признак того, что она собирается что-то выдать: — Извините, что так получилось с тем расследованием. Это я Сашу убедила, что вы настоящий извращенец. Она мне несколько раз говорила, что вы на него не похожи. Даже сравнивала вас с маммологом…

Теперь приходит моя очередь разглядывать окно. Скорее бы уже ее высадить. Черт знает, сколько коктейлей она выдула в халявном угаре.

— Ты сравнивала меня с маммологом? — иронично уточняет Кирилл, обернувшись.

— Это была шутка.

К счастью, Катя покидает салон до того, как успеет сболтнуть что-нибудь еще, и до Пречистенки мы едем в гробовой тишине. Вся прошлая злость на Люцифера неожиданно испарилась, заместившись желанием вдыхать запах его парфюм и чтобы непременно с воротника рубашки. Возможно, мой организм посчитал, что сегодня я находилась на волосок от смерти и теперь в качестве компенсации стремится взять от жизни максимум. А моя программа максимум включает в себя Кирилла без брюк и желательно без рубашки. И желательно сверху. И сзади. Боже, да что за хрень со мной творится.