Посему я отверг предложение Рыбы заночевать на ярмарке и вкусить радостей жизни.

Мне показалось, что Меченая Рыба был бы не прочь меня сопровождать. Надо полагать, чувствовал: со мной не соскучишься.

Меченая Рыба был очень храбрым парнем и склонным к убийственным авантюрам. Неудивительно для охотника за динозаврьими яйцами. Не будь он таким – избрал бы другую профессию.

Но я твердо дал понять, что спутники мне не нужны.

Тем не менее распрощались мы очень дружелюбно. Напоследок Рыба предупредил, что с такой суммой денег, как у меня, разгуливать по здешнему миру опасно. То есть на ярмарке меня никто не тронет, а вот за ее пределами…

Ветра не было, потому мне пришлось поработать веслом. Я не особенно надрывался, потому прошли мы максимум пару миль. Этого вполне хватило, чтобы оказаться один на один с девственными джунглями.

Ночевали мы у речного берега.

Ужин я готовил сам: у Ванды все валилось из рук. Аппетита у нее тоже не было. Я буквально силой заставил ее проглотить немного фруктов и пару птичьих яиц.

С этим надо было что-то делать. Я знал, что ей пришлось пережить, но легче от этого не становилось. Спутница, которая мало того что чуть жива, так еще и существует где-то между апатией и истерикой, меня категорически не устраивала. Потому я решил провести с Вандой простейший сеанс психотерапии, доступный в полевых условиях.

Тридцать минут расслабляющего массажа, десять минут – возбуждающего и четыре часа (с паузами, разумеется) разнообразного неизнуряющего секса.

Не скажу, что это потребовало от меня больших усилий: Ванда оказалась не только красивой, но и умелой женщиной. Правда, силенок у нее было – чуть. Но я заставил ее выложиться полностью. Чтоб не только шевелиться, но даже думать не могла.

Зато спала она прекрасно и почти пришла в норму. Руки и голос ее больше не дрожали.

Парус поймал утренний ветерок, и моя лодка неспешно двинулась вверх по течению.

Ветер продержался пару часов и стих. Тогда я пристал к берегу и «позвал» Лакомку.

Ванда, как любой образованный человек, знала, что Мастерам Исхода сопутствуют модифицированные звери. Но когда огромная черная кошка выскользнула из джунглей и бросилась на меня, моя нервная спутница упала в обморок. Так что «обнимались» мы с Лакомкой недолго. Пришлось оставить ласкающуюся киску и приводить Ванду в чувство.

Но звери мои не обиделись. Они понятливые.

Но в целом Мишка с Лакомкой отнеслись к Ванде равнодушно. Обычная их реакция на человека, не обладающего Даром.

Тем более, Ванда их побаивалась, и звери это чувствовали.

Но им было наплевать. Мы не виделись довольно долго и порядком соскучились друг по другу – даже дурочка Марфа. Теперь мы встретились и нам было хорошо.

Завтраком нам послужила молодая свинка, пойманная Лакомкой, и фрукты, которые можно было срывать прямо с деревьев.

Мы поели и отдохнули. Пора было трогаться в путь, но ветра не было, а грести против течения мне было лень. Так что мы пробездельничали до вечера. Ванда в нашей компании чувствовала себя чужой, и мне приходилось время от времени подбадривать ее беседой или лаской. Я постарался переключить ее мысли на колонию Шу Дама. Вероятность того, что колония уцелела, была мизерная, но я изо всех сил старался убедить Ванду, что там все в порядке. Несколько тысяч вооруженных колонистов дадут отпор кому угодно, говорил я. А смерть Шу Дама – это еще не факт. Мало ли что почудится несчастной женщине, угодившей в лапы дикарей. В колонии у Ванды были друзья (все-таки два года вместе) и целая куча недоделанных дел. Пусть думает о хорошем. Это поможет ей забыть о кошмаре последних месяцев.

К вечеру Ванда оправилась настолько, что стала задавать абстрактные вопросы. Например, ее очень интересовало: что же это такое – быть Мастером Исхода? Меня это не удивило. В нашем мире (да и на любой из Земель) это интересовало практически каждого. Чудеса – это всегда увлекательно. Но Ванду интересовало немного другое. Она хотела знать: как это – чувствовать себя Мастером?

Обычно в таких случаях я говорил, что без Дара понять это невозможно. Но сейчас был особый случай, и я пустился в объяснения.

Начал с азов. Тех, что преподают в начальной школе всем, не только Одаренным. Однако сам принцип Познания требовал идти от истоков. Итак…

Есть некий Мир, сотворенный Господом. В его основе лежит Божественная Сила, порождающая Энергию Существования. Исток этой Силы бесконечен и непознаваем. Она истекает непрерывно, и именно на ней держится (или ежемгновенно создается, как полагают некоторые) наш замечательный мир. Эта же Сила создает единые законы Гармонии, по которым происходит дальнейшее развитие. Проекция этих законов на физический мир порождает, например, законы физики. И – совершенно точно определенное строение атомов. И всеобщий закон сохранения целого, который состоит в том, что общее количество Божественной Силы и Энергии остается неизменным. А также то, что базовая структура любого создания, вещественного или духовного, всегда состоит из простых элементов, собранных по правилам Гармонии.

Однако, чем выше, сложнее и разнообразнее это создание, тем дороже приходится платить за сам процесс «синтетического» творчества. И «отдача» от такого творчества (если его авторы не осознают мирового Единства) может быть просто разрушительной. Это и есть Зло, потому что все сотворенное сотворено из ткани Мироздания. Образно выражаясь, вырвать кусок этой ткани и сделать из него нечто, не вписанное в Единство, все равно что вырезать кусок собственной кожи, чтобы сделать стельки для ботинок.

Конечно, Божественная Сила со временем залечит рану, но шрамы останутся наверняка.

Так, Земля-Изначальная никогда полностью не оправится от последствий того, что породило когда-то так называемый Ифрит[2]– феномен спонтанной деструкции.

Но урок был хорош, и, когда наконец сумели разобраться в причинах бедствия, сделанные выводы коренным образом изменили не только науку, но и мировоззрение ученых.

В этой новой системе человек перестал быть внешним «посторонним» экспериментатором, а превратился в часть самой системы. Тем более что каждый исследователь, независимо от его вероисповедания и мировоззрения, обладал бессмертной душой и мог чувствовать эту самую мировую ткань.

Но если у человека был Дар, то он не только чувствовал, но в той или иной степени промысливал (то есть осмысленно познавал) себя – как частицу этой ткани.

А поскольку каждая частица, даже самая крохотная, едина и взаимосвязана со всем Мирозданием, то Одаренный (в меру своего Дара) получал возможность контактировать с чем угодно в доступных ему пределах, а в потенциале – безгранично. Так Ищущие могли «видеть» другие Земли, а психокинетики – перемещать материальные предметы, не нарушая законов сохранения энергии.