Но мы, Мастера Исхода, на особом положении. Мы отличаемся от других тем, что, будучи в полной силе, обладаем способностью не просто осязать Великую Паутину Божественного, а становиться ее локальными центрами.

Собственно, каждый человек изначально воспринимает себя как центр мира. Это врожденное свойство неразвитой души.

На следующем уровне развития у человека появляется возможность вынести этот центр вовне. Такую возможность ему могут дать Любовь или Вера, что по своей глубинной сути – одно и то же. Но любить и верить способен далеко не каждый. Любовь и Вера могут возникнуть только после вмешательства извне: нисхождения Божественного Духа. А чтобы это произошло, в свою очередь, требуется особое состояние души. А для этого приходится потрудиться. Или – самим, или – с помощью Обряда, в котором изменение происходит с помощью внешней силы.

На следующем, третьем, уровне развития человеческая душа осознает себя как часть Бога. В этом состоянии человек более не нуждается в каком-либо центре, потому что растворяется в Бесконечном. И может обрести то, что Одаренный получает Даром.

Правда, и то и другое бывает нечасто.

Отличие Мастера Исхода от обычного Одаренного в том, что он никогда не утрачивает осознания: он есть Центр. Поэтому он всегда сохраняет свободу принимать решения и способность желать.

Человек, познавший Бога, не желает ничего. И это понятно, ведь у него уже есть Бог.

А Бог – это всё. Одаренный психокинетик может переместить предмет по линиям энтропийных констант, но не может переместить себя, потому что тут же потеряет точку опоры.

Мастер Исхода несет точку опоры в себе.

Поэтому он может, образно выражаясь, взять себя за волосы и вытянуть из того слоя ткани Мироздания, в котором находится. И оказаться в другом – который ему нужен.

Беда в том, что в этом, другом, слое, на другой Земле, у него изначально нет никаких связей. Он – как новорожденный, которому предстоит научиться жить в новом мире.

Такова «общая теория» Мироздания, которую преподают не только в Школе Одаренных, но и в Академии Теологии, кующей «неодаренные» кадры теократической державы. Разница лишь в том, что студенты Академии учат предмет, а Одаренные вникают в суть Бытия.

А нам, Мастерам Исхода, следует всегда и всюду помнить: Созданное Богом неизменно уравновешенно и гармонично, но природа Мироздания (а равно и человека) двойственна. Посему в любом мире, даже в лучшей из теократий, существует не только Добро, но и Зло. А тем Мастерам, кто склонен к забывчивости, непременно напомнят о двойственности мира.

Мне – напомнили.

Погрузившись в философские мысли, я расслабился настолько, что проворонил момент, когда чужая лодка ткнулась в переплетение корней рядом с моей посудиной. Чтобы вернуть меня, валяющегося на травке в обнимку с Вандой, в объективную реальность, Марфе пришлось заорать прямо мне в ухо.

Подействовало отлично. В сравнении с голоском Марфы воронье карканье покажется тихим мелодичным воркованием.

К счастью, это были еще не враги, а Меченая Рыба с соплеменниками.

– Тебя ищут, слуга Маххаим, – без обиняков сообщил он. И уточнил, кивнув на спрятавшуюся за моей спиной Ванду: – Вас ищут.

Выяснилось следующее.

Вчера вечером Рыбу и его родичей взяли Люди Закона. Те самые, с топориками. Вынули прямо из объятий платных красоток в лучшем «заведении» ярмарки и провели сквозь «врата земные». То есть – внутрь горы.

До сих пор никто из аниф, известных Меченой Рыбе, внутри не бывал. Меченая Рыба очень надеялся, что и он больше туда не попадет, потому что там, под землей, «все было не так» и очень страшно. Не так страшно, как на Берегу Динозавров, когда опасность находится снаружи, а намного страшнее.

Под землей Рыбу и его родичей разделили и расспросили.

Тех, кто спрашивал, ни Меченая Рыба, ни его соплеменники не видели, потому что их держали в темноте. Но спрашивали их так, что не говорить было невозможно. Нет, их не били. В этом не было необходимости. Сопротивляться и запираться было труднее, чем перестать дышать.

Меченая Рыба считал, что говорили с ним Маххаим. Я попытался уточнить детали, но Рыба мягко перевел разговор на другое. Так или иначе, охотники рассказали всё, что знали. Как я понял, больше всего неведомых дознавателей интересовал я. И «Маххаим», которому я «служу». И то, как мы общались с Вандой. Правда ли, что мы говорили на одном языке?

Меченая Рыба догадался: тот, кто спрашивал, был очень сердит из-за того, что слишком поздно узнал о покупке Ванды и мы успели уплыть.

Но догадался об этом Меченая Рыба потом, когда их уже вывели из подземелья. Там, внутри, думать было невозможно. Слишком страшно.

Тем не менее их выпустили, не сделав ничего худого. Даже деньги не отняли. Просто отпустили – и всё.

Меченая Рыба посоветовался с родичами и решил, что меня следует предупредить. Даже слуге Маххаим лучше не ссориться с теми, кто о нем расспрашивал. Лучше бы мне вместе с глупой девушкой вернуться обратно и отдаться тем, кто их ищет. Пусть мой Маххаим договорится со своими. Тогда всё будет хорошо.

Я спросил Рыбу: найти меня ему велели в подземелье или это его собственная инициатива?

Оказалось – собственная. Я сделал роду Меченой Рыбы много хорошего, и потому он тоже хочет избавить меня от беды. Однако, если бы там, в подземелье, ему приказали привезти меня силой, он не посмел бы противиться. Хоть мы и друзья. Пусть даже я не соглашусь и убью их всех.

Но там… Там было страшнее, чем умереть. Очень страшно.

И это притом, что на Меченую Рыбу и его родичей дознаватели не сердились.

Что же будет с тем, кто вызовет гнев обитателей подземелий?

Представить невозможно! Так что лучше бы я…

– Погоди, – прервал я его увещевания. – Я всё понял. Если хочешь мне помочь, просто расскажи мне о тех, кто живет внутри горы.

Меченая Рыба затрясся. Это очень неприятное зрелище, когда крепкого сурового мужика колотит от иррационального страха.

Я понял, что ничего путного не узнаю.

Будь у меня хотя бы десятая доля Дара, я бы сумел вытянуть из сознания Рыбы даже то, что это сознание постаралось упрятать подальше.

Но – не стоит жалеть о невозможном.

Интересно, а меня эти подземные жители сумели бы так перепугать?

Нет, экспериментировать не будем. Во всяком случае до тех пор, пока мой дух не обретет хоть часть былой силы. А сейчас попробуем использовать мозги.

Как бы я поступил на месте здешних властей?

Допустим, я наткнулся на некую колонию, беспечную и неагрессивную, но обладающую неслабым потенциалом. Допустим, я решил от этой колонии избавиться. И воплотил решение в жизнь. А дальше? Кто гарантирует, что на мою решительную голову не свалятся разобиженные и на сей раз весьма агрессивные родственники убитых?