А гости наверху какое-то время совсем ничего не замечали. Громко играла музыка, Морис старательно всех развлекал. Между прочим, в пабе кое-кто из его знакомых утверждал, что он слишком любит деньги, но в тот вечер он, можно сказать, проявил себя как гениальный актер. Обладая обостренным чувством опасности – и одновременно находя ощущение опасности невероятно возбуждающим, что вряд ли было свойственно остальным присутствующим, – Морис сразу заметил, что с «Дредноутом» что-то неладно; он почувствовал это еще до того, как незаметно протер рукой запотевшее стекло рубки и увидел, как в ночной тьме медленно, дюйм за дюймом, поднимается горизонт. Быстро прикинув в уме скорость погружения судна, он молил об одном: пусть это еще немного продлится, ведь здесь царит такое веселье. Морис так и не научился плавать, но это его почему-то совершенно не волновало. «Эх, если б здесь было фортепьяно, – думал он, – я бы с удовольствием выдал им Rock of Ages[42], когда последний момент наступит!»

Услышав, что Вуди продолжает недовольно бормотать что-то вроде: «Да кто их знает, эти мидии… Да и Уиллис не торопится их приносить…», Морис крикнул:

– Не обращайте внимания! Зато, пока он не вернулся, я успею предсказать судьбу вам и вашей жене. Я ведь уже успел мельком глянуть на ваши ладони – повторяю, всего лишь мельком! – и, похоже, увидел там нечто весьма неожиданное. Итак, Дженет, вы не против еще разок показать мне вашу руку? И быть первой?

– Неужели вы действительно умеете предсказывать судьбу по руке? – удивилась Дженет.

Морис расцвел улыбкой.

– Я почти каждый вечер этим занимаюсь. Вы просто удивились бы, узнав, сколько новых друзей у меня появляется благодаря этому.

– Видите ли, я ношу медный браслет от ревматизма, он вам не помешает?

– Уверяю вас, браслет для меня ни малейшего значения не имеет.

И тут сама собой отворилась дверь, и на пороге возник Уиллис, более всего похожий на восставшего из мертвых утопленника. Очки его куда-то исчезли, и с него буквально ручьями лилась вода, так что на полу у его ног уже образовалась изрядная лужа. К счастью, палуба «Дредноута» все еще на фут или полтора возвышалась над поверхностью воды, и Уиллису удалось должным образом переправить гостей через «Грейс» к Морису. Впрочем, супруги Вудроу предпочли сойти по сходням на причал и уже оттуда перебраться к себе на «Рочестер».

На Темзе считается, что если уж речную баржу приподняло приливом, то она никогда окончательно не затонет, однако «Дредноут» это правило нарушил, ибо, даже если забыть о многочисленных протечках и прочих его слабых местах, борт ему, как выяснилось впоследствии, насквозь пробило здоровенное бревно, и в это отверстие с громким хлюпаньем, более похожим на тяжкий вздох, буквально хлынула вода, так что уже через несколько секунд судно окончательно затонуло.

* * *

Гибель «Дредноута» означала, что Ричарду Блейку вновь придется собрать владельцев плавучих домов на палубе «Лорда Джима». Впрочем, это собрание проходило куда спокойней, чем предыдущее, и не только по причине отсутствия на судне миссис Блейк, но и потому, что все как-то притихли, сознавая непоправимую беду, постигшую Уиллиса. Однако случившееся имело и приятную сторону: остальные суда, как бы сильно они ни нуждались в ремонте, все же остались на плаву.

Но когда присутствующие выпили по стаканчику первосортного коричневого шерри – самого лучшего, ибо шерри второго сорта на «Лорде Джиме» не держали, – настроение у всех опять почему-то стало похоронным. Ричард сверился со списком. Он каждый раз писал такой список на чистой страничке в конце ежедневника и вырывал эти странички только в случае крайней необходимости, и потерять список было практически невозможно. Вообще-то, считал он, если проявлять должную осторожность и заботу, то ничего терять и не придется, тем более такую крупную вещь, как судно. Но раз уж столь ужасная вещь случилась, то собравшиеся должны сосредоточиться исключительно на практических способах помощи Уиллису.

«Грейс» уже приняла на борт все, что удалось спасти из одежды Уиллиса, которую теперь еще нужно было выстирать, высушить и починить. Еще в школе монахини научили Ненну на уроках домоводства – боже, как давно это было! – кое-каким примитивным хозяйственным умениям, так что она с грехом пополам умела и штопать, и ставить заплаты, и даже укреплять обтрепавшиеся края воротничка с помощью бейки, и монахини могли быть довольны, ибо все это наконец нашло успешное применение. Увидев, как успешно Ненна приводит в порядок старомодные одежки Уиллиса, Ричард от души похвалил ее, а она почему-то подумала: «Интересно, почему мне так приятно, когда он меня хвалит? Когда видит, что и я способна что-то сделать как следует?»

Куда более серьезные жертвы потребовались от владельца «Рочестера», который вызвался принять на борт самого Уиллиса. Конечно же, за разумную плату, поспешил предложить Ричард, но супруги Вуди от платы категорически отказались. В конце концов, сказали они, это же всего на неделю или на две, а затем им в любом случае нужно вернуться в Перли.

– Ну что ж, это, видимо, всех устроит… – с облегчением вздохнул Ричард и уточнил: – Значит, Уиллис может прямо из больницы к вам переехать? – Пока что Уиллис находился в «Ватерлоо», и его согласились принять, хотя найти там свободную койку всегда было исключительно трудно, только благодаря помощи все тех же медсестер с баржи «Блуберд».

– А теперь, простите, я вынужден перейти к самому неприятному вопросу, – обратился к собравшимся Ричард. – Речь пойдет о финансовом положении Уиллиса. Разумеется, подобные вещи не принято обсуждать публично, но в данном случае, боюсь, это жизненно необходимо. Я посетил PLA[43], и там подтвердили, что «Дредноут» официально признан развалиной, но, с их точки зрения, гораздо хуже то, что судно затонуло слишком близко от причала и теперь, цитирую их письмо, «придется подключить все имеющиеся мощности и поднимать «Дредноут» с помощью спасательной техники».

– А разве имеет значение, с помощью чего его будут поднимать? – спросил Вуди. – Он ведь все равно никогда уже больше не поплывет. – Морис поддержал Вуди, высказавшись в том смысле, что и для Уиллиса будет гораздо лучше, если ему не придется во время каждого отлива видеть развалины своего судна.

– Я вполне с вами согласен, – кивнул Ричард, – но вынужден пояснить: все расходы на подъем и буксировку «Дредноута» будут истребованы с владельца судна. А я, честно говоря, совсем не уверен, что Уиллис в состоянии оплатить хотя бы часть этих расходов. Обо всех я уж и не говорю. В общем, я не вижу иного выхода, кроме подписного листа, и организовать сбор средств нужно как можно скорее. Но если у вас есть какие-то другие предложения…