Других предложений не возникло, и поскольку было совершенно очевидно, кому придется возглавить список жертвователей, Ричард решил закруглить собрание, зачитав вслух письмо от Уиллиса, переданное сиделками с «Блуберд». В этом послании старый художник, называя всех своих соседей по причалу «товарищами по долгому плаванию», посылал им дружеские рукопожатия и просил Господа благословить их. Эти несколько высокопарные слова в исполнении Ричарда звучали странновато, хотя он и зачитывал их ровным, ни на что не претендующим тоном. Впрочем, каким бы тихим и ровным голосом Ричард ни говорил, присутствующие всегда невольно к нему прислушивались. Да и самого Уиллиса беда, случившаяся с судном, явно заставила забыть об обычной сдержанности, и в письме, обращенном к обитателям Баттерси-Рич, он в кои-то веки высказался от всей души, хотя кто мог бы теперь сказать, много ли жизни осталось в его душе и теле?

Через три дня рано утром на «Грейс» вдруг примчался Ричард и сообщил, что Ненну кто-то срочно «требует к телефону». Собственно, единственный на всем причале телефон имелся только на «Лорде Джиме». Но хотя самому Ричарду это и доставляло порой определенные неудобства, он никогда и словом об этом не обмолвился, зато те, кому на его номер звонили, кого, как выражался Ричард, «требовали к телефону», всегда испытывали неловкость; им казалось, что его вежливое приглашение таит в себе упрек. Особенно теперь, когда Лоры на борту не было и Ричарду перед уходом на работу самому приходилось все запирать. Так что, пригласив Ненну к телефону, он остался на палубе, держа наготове атташе-кейс и зонт, но спуститься в каюту решительно отказался, не желая мешать ее разговору.

Ненна почему-то не сомневалась, что это звонит Эдвард. Хотя на самом деле предположить такое было довольно трудно: ведь тогда ему пришлось бы как-то раздобыть телефонный номер Ричарда в Управлении портом.

– Привет, Ненна! Это Луиза! Да-да, Луиза!

– Луиза!

– Ты разве не получила мое последнее письмо?

– Не думаю. Они тут иногда теряются.

– Как это?

– Ну, кто-нибудь возьмет письма из офиса, собираясь разнести по соседям, а потом потеряет их или в воду уронит…

– Но это же полный абсурд, Ненна, дорогая моя!

– Да ладно, какая разница? Ты сейчас где, Луиза? Могу я подъехать, чтобы с тобой повидаться?

– Сейчас вряд ли.

– А откуда ты звонишь?

– Из Франкфурта на Рейне. Мы здесь по делу. Очень жаль, что ты не читала моих писем. Генрих уже приехал?

– Господи, Луиза, кто такой Генрих?

– Ненна, я знаю все твои интонации не хуже своих собственных и с уверенностью могу сказать, что состояние у тебя хуже некуда. И по этому поводу у нас с Джоэлем есть одна идея, которую мы и собираемся тебе изложить, как только доберемся до Лондона.

– Но у меня все в порядке. Значит, вы собираетесь приехать?

– Затем у меня вопрос об Эдварде. Как обстоят дела с вашим браком? Вы все еще вместе?

И Ненна снова почувствовала себя ребенком. Все ее обязанности одна за другой как бы ускользали от нее. Даже ответственность за собственный брак.

– Ох, Луиза! Скажи, ты по-прежнему покупаешь сэндвичи с лобстером у Харриса?

– Далее меня интересует эта твоя баржа. Кстати, кому принадлежит тот номер телефона, по которому я звоню? Яхтенному клубу?

– Не совсем… это номер одного моего друга.

– Хорошо. Вернемся к тому судну, на котором в данный момент проживаешь ты со своими детьми. Я вполне могу понять тех, кто круглый год живет в плавучих домах на Сене, но как можно жить на Темзе? Там ведь, кажется, эти вечные приливы и отливы?

– Ну, естественно.

– Да и само по себе это твое судно… Скажи, на нем есть какой-нибудь обслуживающий персонал? Матросы? Или тебе его в аренду без единого человека сдали?

– Матросов на «Грейс», разумеется, нет, и в аренду я это судно не брала. Я его купила.

– И куда же ты на нем плаваешь?

– Никуда. «Грейс» вообще не плавает, она на якорях стоит.

– Мы на днях читали в лондонском «Таймс», что там у вас, на Темзе, затонула какая-то баржа. Знаешь, в том разделе, где сообщения о всяких мелких событиях. Но Джоэль всегда очень внимательно этот раздел просматривает. Он, кстати, говорит, что так давно вас всех не видел – и тебя, и девочек, – что, наверное, сразу и не узнает. Короче: у нас имеются вполне определенные планы на ваш счет, и мы намерены непременно вскоре их тебе изложить. А пока передавай, пожалуйста, привет юному Генриху.

– Луиза, не вешай трубку! Пожалуйста! Сколько бы это ни стоило! Я совершенно не знаю никакого юного Генриха!

– Ну и что? Мы тоже с ним не знакомы. Ты разве и это мое письмо не получила?

– Похоже, что нет.

– Генрих – сын одного нашего близкого приятеля, у нас с ним общий бизнес. Он отправил своего мальчика в школу при аббатстве Сейлз, то есть к бенедиктинцам, и вскоре Генрих возвращается домой. Ему по какой-то причине позволили в этом триместре закончить занятия чуть раньше.

– Он что, во Франкфурте-на-Майне живет?

– На Рейне. Нет, совсем нет. Генрих – австриец и живет в Вене. Но он попросил, чтобы ему разрешили провести одни сутки в Лондоне, а потом он вылетит прямиком домой.

– Ты хочешь сказать, что он собирается к нам приехать и останется на «Грейс»?

– Кто такая Грейс? – спросила Луиза.

– Как фамилия этого мальчика? – спросила Ненна.

– Между прочим, его родители граф и графиня, но, как я уже заметила, занимаются бизнесом. И хотя теперь это, конечно, особого значения не имеет, но они тем не менее занимают в обществе очень высокое положение. Генрих должен был к тебе приехать в прошлую пятницу.

– Ну, так он не приехал. Видимо, это какое-то недоразумение… Ох, Лу, ты просто не представляешь, как мне приятно слышать твой голос!..

– Ненна, ты, как всегда, городишь сентиментальную чушь. Может, хоть теперь согласишься, что настал момент, когда кто-то должен помочь тебе привести твою жизнь в порядок?

– Ох, пожалуйста, не надо!

– Мне страшно неприятно вас прерывать, – сказал с палубы Ричард, наклоняясь над люком, – только вряд ли я смогу рассчитывать, чтобы мои сотрудники приходили на работу вовремя, если сам буду все время опаздывать.

Он произнес это предельно вежливо, в его голосе, пожалуй, звучала чуть ли не робость, и Ненна, отчасти уступая странному внутреннему чувству, позволила себе вообразить, что хорошо было бы ей числиться одной из сотрудниц Ричарда, а во всем остальном подчиниться руководству Луизы и плыть по течению, качаясь на волнах приливов и отливов, не прибегая к волевым решениям, наслаждаясь теплым коконом любви и вежливости…

– До свидания, Луиза. До скорой встречи в Англии. Простите меня, Ричард, это моя сестра. Уж не знаю, как она ухитрилась раздобыть номер вашего телефона, мы с ней уже лет пять не виделись.