Домашняя запись начинается с кадра из коридора: Лили проносится мимо, пересекая каждую комнату и распевая песню из «Славы».

– Это моя лучшая сторона? – спросила Лили, проехав со свистом.

– Они обе одинаково плохие, – ответила десятилетняя Роуз из-за камеры, и я представляю, как она улыбнулась про себя.

Видео на удивление качественное. Потом звезда шоу стала еще амбициознее и решила поснимать сама себя во время езды и пения. Иногда она направляла камеру на ноги, и я видела красные с белым ролики, которые я так хорошо помню, катящиеся по деревянному полу. Она очень долго их шнуровала и была в них почти ростом с Роуз. Может, еще и поэтому она так их обожала.

Музыка была такой громкой, что сестры не заметили возвращения бабушки. Видео показывает перспективу Лили, когда она заезжает в один конец мастерской. Камера вздрогнула, когда она заметила бабушку на другом конце со скрещенными на груди руками и искривленным недовольством лицом. Потом Лили врезалась в огромный мольберт, повалив гигантскую картину на пол. Запись кончается перевернутым кадром, показывающим лужи красной и синей краски.

Бабушка подошла ближе и уставилась на мою упавшую сестру.

– Лили Даркер, тебе многому нужно научиться. Если ты всегда собираешься нарушать правила, тебе надо понять, как это делать и не попадаться. Выгляди как невинный цветок, но будь как змея под ним.

– Что? – переспросила Лили, потирая ушибленное колено.

– «Прошу прощения», а не «что». Это Шекспир. – С таким же успехом бабушка могла сказать, что это суахили. – Послушай, Лили, я восхищаюсь твоим духом и намерением всегда все делать по-своему, но я боюсь, другим твой характер может показаться утомительным и вздорным, когда ты вырастешь. Если ты хочешь быть плохой и не страдать от этого, тебе нужно лучше притворяться хорошей. Как невинный цветок, которым все хотели тебя видеть. Понятно?

Наверху я как раз заметила облачного дракона в небе, и когда Лили появилась на пороге спальни – красная и с раздувающимися ноздрями – она была похожа на дракона, а никак не на невинный цветок.

– Ты должна была наблюдать, – прошипела она. – Почему ты вечно такая мелкая и когда ты уже повзрослеешь?

Я поискала подходящий ответ, но, несмотря на лихорадочные поиски, не смогла найти его, пока момент уже не прошел и она не ушла. Я много чего хотела сказать своим старшим сестрам, когда была маленькой, вот бы только я была достаточно смышленой, чтобы вовремя о них подумать. Но я просто извинилась, как всегда. Извинения в нашем доме были легким решением.

Лили еще неделю было запрещено кататься на роликах внутри и снаружи Сигласса, и вину свалили на меня. Три дня она вообще со мной не разговаривала – что в определенной мере было плюсом – но затем Лили сделала беспрецендентную вещь на моей памяти, она извинилась.

– Извини, что накричала на тебя, Дейзи, – сказала она, одетая в один из своих неоновых костюмов в стиле восьмидесятых. – Нечестно было винить тебя в произошедшем. И я приготовила тебе небольшой сюрприз. Он в чулане под лестницей.

– Я тебе не верю, – сказала я, потому что так и было. Лили всегда лгала, и все мы немного боялись чулана. Причина лжи почти всегда интереснее, чем сама ложь.

– Ну и не надо, – ответила она, характерно пожав плечами. – Роуз! Разве Дейзи внизу не ждет сюрприз?

Бабушка выгуливала собаку, наша мать дремала, но Роуз показалась в дверном проеме моей спальни. Она шла мимо, уткнувшись носом в «Британскую энциклопедию», которая по виду была тяжелее меня, и очевидно слушала вполуха. Роуз знала, что хочет быть ветеринаром, с раннего возраста, как Лили знала, что она не хочет быть никем и не хочет заниматься ничем. Обе не передумали за прошедшие годы. Со мной было по-другому. Мои мечты меняли форму так же часто, как облака, на которые мне нравилось смотреть. В один год я хотела быть музыкантом, как отец, в другой я мечтала писать книги, как бабушка, но я никогда не думала, что проживу достаточно долго для чего-либо. Может, именно поэтому я перестала стремиться к чересчур заоблачной жизни.

Роуз часто оставляли за главную, потому что она была старше всех. Эту обязанность она со временем начала ненавидеть, как и бывает со старшими братьями и сестрами.

– Ах, да, сюрприз, – сказала она. – Мы все о нем знаем… это тот, что внизу?

Теперь, оглядываясь назад, я не думаю, что она знала о происходящем. Но я доверяла Роуз, поэтому я спустилась по скрипящей лестнице боком и по одной ступеньке за раз – они были высокими, а мои маленькие ноги еще очень короткими – совершенно не замечая, что Лили снимала все на камеру.

– Вот так, заходи в чулан, – сказала она. – В стене есть потайная дверца фей, в самом дальнем углу, видишь? Тебе придется пройти дальше, чтобы найти ее. – Мысль о потайной дверце фей в плинтусе показалась очень захватывающей четырехлетней мне. Вскоре я преодолела страх и вошла внутрь. – Постучи по дереву, – сказала Лили. – Может, феи выйдут поздороваться.

Я послушалась, но появилась отнюдь не фея. Крохотная дыра в форме двери в плинтусе оказалась мышиной норой, но выбежавшая мышь выглядела гигантской, больше похожей на крысу. Как только я закричала, Лили захлопнула дверь чулана, запирая меня внутри.

Шестнадцать

СИГЛАСС – 1980

Мне казалось, я проплакала в темноте часами, и я стучала в дверь, пока не разбила костяшки. До того я никогда не боялась темноты, но с тех пор страх сопровождал меня. Я не думаю, что это ребячество или глупость. Полагаю, совершенно логично бояться того, что не можешь увидеть. Наша мать отсыпалась после пака дешевого вина, выпитого ею на обед, пока я была заперта в чулане. Она приняла таблетку и надела беруши, чтобы заглушить звуки, издаваемые своими детьми – поэтому мой плач услышали только когда бабушка вернулась с прогулки. Ее лицо было полно ужаса, когда она наконец нашла ключи и отперла дверь чулана. Лили запретили кататься на роликах еще две недели, и бабушка решила, что Лили с Роуз нужно наказать еще больше и заставить отвести меня на пляж в мой пятый день рождения. На следующей неделе, после завтрака из панкейков с горячим шоколадом, они с недовольством послушались. Держа меня за руки, чтобы я могла кататься между ними.

– И не смейте брать отцовскую камеру. Я вам уже говорила, это не игрушка. Если туда забьется песок и она сломается, он меня достанет, – сказала Нэнси,