опять чуть не разревелась с обиды. Что он себе позволяет! Со мной нельзя так обращаться! Навязался на мою голову.

– Я это забираю. И считай это первым и последним предупреждением.

Когда он выходил из машины, я спросила:

– Что такого, если бы я прочитала? Я же уже знаю о тебе.

Он вернулся.

– Ты же сама сказала, что ничего там не поняла. Рано или поздно ты бы решила кому-то её показать. Одному, другому. И сразу бы привлекла внимание заинтересованных лиц. То есть отксерить тебе ума хватило, а до этого додуматься нет? А можешь ты поручиться за её сохранность в доме, где царит проходной двор и живёт толпа народу?

– Ты мою семью имеешь в виду? – оскорбилась я.

Он покачал головой и вышел из машины.

– Эй, ты хотел посмотреть квартиру, – напомнила я.

– Я тебя обманул. Поздно уже, темно. Езжай домой. Завтра.

Он быстрым шагом отправился домой.

Глава 19

Когда я, уставшая, заявилась домой, там царил шум и гам. Тётя Женя пыталась успокоить орущих друг на друга Варю и Шурку, тётя Света металась между ними и моим папой на кухне. Тот решил оторваться от работы и подкрепиться. Я быстренько разделась, зашла в комнату:

– Что за шум, а драки нет? – обратилась я, главным образом, к воинствующим.

Они одновременно закричали.

– Сейчас будет и драка! Если он не отдаст мне браслет! – тёмные локоны растрепались вокруг гневного лица, Варя была похожа на фурию.

– Опять я как всегда в чём-то виноват, – Шурка обращался ко мне.

– А что, не так что ли? – не могла угомониться Варя.

– Что случилось? – потребовала я объяснений.

Они говорили наперебой, из сонма обвинений, оправданий, невнятных объяснений, я вынесла следующее. Шурка попросил у Вари дать ему браслет, чтобы показать мастеру по тату изображение, которое было на нём. Чтобы сделать себе такую татуировку.

Надо сказать, что браслет был антикварным, он передавался из поколения в поколение дочерям по моей материнской линии. Я не знаю, скольким поколениям он принадлежал, тётя Света могла лишь сказать, что как минимум четырём.

Поскольку у моей бабушки было две дочери, их право на этот браслет было равноценно, и далее должно было передаться внучке. Но по каким-то причинам, которые тётя Света никак не могла до меня донести, браслетом сначала владела моя мама, потом он должен был передаться мне. Я считала, что с Варей у нас равные шансы, но опять же Светлана утверждала, что он только мой. Подробностей выпытать не могла, она уходил от ответа или несла вообще какую-то чушь. Вроде той, что если уж так случилось, что у меня нет мамы, пусть хоть мне браслет перейдёт. Бред какой-то.

Проблема была ещё в том, что это украшение мне не нравилось. Чисто интуитивно. Оно меня отталкивало, я не хотела не только носить, но и трогать и смотреть на него. Поэтому я с легкостью и чистым сердцем передарила его Варе. В конце концов, чтобы там не говорила тётя Света – это фамильное украшение, и Варя имеет на него такие же права, как и я. Варе он нравился, и все были довольны, кроме Светланы. Но она молчала.

Единственное, юной Варе пока не разрешалось его никуда носить, только дома, потому что это было дорогое украшение. Не только из-за его возраста, но и потому, что серебряный массивный браслет был украшен сапфирами. Мелкими камнями – вкраплениями по всей окружности, а один, довольно крупный, был помещён в условный центр браслета.

Издалека браслет выглядел как вязь переплетений в виде косички с вкраплениями сапфиров, но ели присмотреться, то узор косички был не что иное как переплетённые между собой женские фигуры. Совсем юные девы, подростки я бы даже сказала, с печальными опущенными к низу лицами. В длинных платьях-хламидах. Их можно было бы принять за ангелов, если бы не отсутствие крыльев и скорбные выражения лиц.

От этого зрелища меня всегда брала тоска. Начинала мучиться вопросом, что они делают, почему вместе, отчего или по чему скорбят? Какая трагедия произошла с ними? Казалось, что вылитые в металле, они навечно приговорены страдать. Хотелось их освободить.

– Как ты вообще могла дать его Шурику? – возмущалась тётя Женя.

Это вызвало ответное возмущение её сына:

– А что, мне уже ничего доверить нельзя?!

– Тогда где оно? – закричала Варя.

– Да принёс я его, говорю же. Положил тебе на стол!

В это время я сбегала в прихожую и вернулась с сумкой, откуда достала браслет. Протянула Варе.

– Варенька, прости, совсем забыла. Не на стол ты его положил, – обратилась я к Шурику. – Когда я неделю назад поздно вернулась домой, смотрю, он валяется на полу около твоей одежды, видно, выпал из карманов брюк. Темно было, он сверкал в лунном свете. Мне некогда было шарашиться с ним, искать место куда положить. В сумку забросила, думала, утром на место уберу. И забыла. Прости, Варь, замоталась, – повернулась снова к Варе.

– Чёрти что! – пробормотала Варя, уже успокоившись, взяла браслет из моих рук и понесла убирать в спальню.

А я встала перед Шуриком руки в боки. Переглянулась с тётей Женей.

– Так что там по поводу татуировки? – прищурилась я.

– Во-от! Аня сразу главное выцепила. Это ещё что за новости? – поддакнула тётя Женя.

– А чего такого? – насупился Шурик. – Все делают, и я хочу. Только не бездумные рисунки волков, львов и драконов или иероглифы, невесть что обозначающие. А со смыслом. И оригинальное что-нибудь. А тут фамильная драгоценность, прикольный рисунок. Ни у кого такого не будет. Хотел вот здесь, – он показал на бицепс левой руки, – вокруг сделать.

– А ты какое к ней имеешь отношение, к этой фамильной драгоценности? – поинтересовалась тётя Женя.

Но тут уже возмутилась я.

– Это ещё что за разговоры? Тётя Женя! Чтоб я такого больше никогда не слышала! Мы все одна семья. Другое дело, что рисунок не самый подходящий. Шурик, ну зачем тебе эти печальные девы на плече? Это же на всю жизнь! Представляешь, тебе восемьдесят лет, а у тебя девочки-подростки на руке. Ну?

– До восьмидесяти ещё дожить надо, – буркнул Шурик. – А мне нравится. И вообще, чего пристали? Моё тело, как хочу, так и распоряжаюсь.

– Я тебе сейчас дам, твоё тело! – возмутилась мать. – Кто тебе это тело дал, а?

Ну всё, пошли семейные разборки, схватилась я за голову, и ушла на кухню. Тётя Света, время от времени заглядывавшая проследить как двигаются разборки, но не влезавшая, встретила меня на кухне. Она суетилась около папы. Он