бы отсюда выбрался! А теперь — бамболейо! То есть… Ять, как оно там правильно-то? — птицелев взмахнул крыльями и взмыл в воздух: — Йа-а-а-а-а свободе-е-е-ен!!!

Он был свободен, со своими крыльями и мерзким голосом, и уносил мою Эсси. В общем-то это было хорошо… И маги были в порядке, это тоже было, наверное, хорошо. И Хурджин с Кузей на «Конюхе Федорове» дрейфовали в сторону позиций группы армий «Прут».

Оставалось только решить, что мне делать дальше…

— А че решать? — удивились предки многоголосо. — Че ты, как не наш вообще? Барагозить, валять дурака, крушить черепа, жечь города, ловить и трахать! Ладно, ладно, трахать ты не это… У тебя баба вона какая мощная! Но по остальным-то пунктам вопросов нет?

— Нет, — пожал плечами я. — Но вокруг нас тут теперь травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с… С… Сука! Ять, с чем там была эта сраная ласточка? С чем она там в гости к нам летит?

— А тебе не похрен? Пшли за нами, и через каких-то полчаса ты свалишься на головы славных жителей Дуклеа Адриатикум, и у тебя будет столько хош, дёрь и гхаш, сколько захочешь! Это будет весело и кроваво, это будет просто душевный досуг! — предложение от древних уруков поступило, теперь его следовало обдумать.

В моей голове со скрипом шевелились шестеренки. Дуклеа. Дукля. Дюкля. Ох-ре-неть. Так ведь в античные времена называлась Подгорица! Черногория, она же — Монтенегро! Вот куда меня обещали зашвырнуть предки. Что — вот так вот, из огня да в полымя? С другой стороны… Нет, Эсси, меня, конечно, убьет. Но из этой Дюкли до Хунедоары, кажется, ближе, чем отсюда? Да и вообще — черт знает, чего тут повырастало, и во что рекультивировались стада хтонических тварей… С ракетницей и кардом я тут, конечно, дел наделать могу, но выбираться буду долго и упорно. А духи аж целый потусторонний экспресс предлагают. Может, что-то типа Хладного Моста?

— Мягкую посадку гарантируете? — на всякий случай спросил я, зная дебильный юмор уруков.

— Гы-гы-гы! — ответили они, и это нихрена мне не понравилось.

* * *

Глава 9

Мягкая посадка

— Ыть! Ать! Ять! Мать! Ма-а-ать!!! — орал я, пока меня на солидной скорости разматывало об поверхность воды, сдирая доспехи и вырывая из рук кард и нехитрый скарб. — Йо-о-о-п!

Полет дурня по имени Бабай, который поверил гыгыкающим старым мертвым уручьим пердунам, закончился ударом бренного тела о торчащую над морской гладью небольшую скалу. Или большой камень. ХРЕНАК! Я впечатался в него пузом, рожей, грудаком, коленями и всем остальным. Остальное, благо, было слегка защищено доспехом, хотя большую его часть я бездарно растерял во время приземления… Приводнения.

— Ублюдки старые, доберусь я до вас!!! — заорал я, грозя в небеса. — Я нассу в ваши призрачные рожи, так и знайте! Снесу храм бульдозером, к японой матери! У-у-у, нелюди!

Проблема была в том, что вся эта схема с переносом от одного святилища до другого предполагала, что за хренову кучу лет — около двух тысяч или вроде того — они остались на своих местах. И я, наивный дурень, подумал: ну, что там такого могло случиться? Дуклянский убийский мавзолей, или как там он назывался, по словам Марбода, Индутиомера и остальных долбоящеров, стоял на каком-то холме на берегу моря, точность переноса составляла плюс-минус пятьдесят метров. Даже если там одни развалины — ничего страшного!

Действительно, ять, чего тут могло быть страшного? Я ж о том, что меня могло замуровать в горную породу под храмом или наоборот — закинуть на высоту многоэтажки — и не подумал! А следовало бы… Так что я встал, как настоящий баран посреди развалин Аквинкумского святилища — точь-в-точь такого, как в Оазисе на Гусьем озере, только с другими статуями, поставил ноги на рельефные отпечатки кованых подошв орочьих сапог в одной из плит, ну, и пустил себе кровушку — капнул на пол. Совсем чуть-чуть, дело ведь не в колдунстве, а в символах, да?

И меня ка-а-ак херануло на почти шестьсот километров! Такое было чувство, что мною пульнули из промышленной пневаматической катапульты! По крайней мере — потолок я пробил, это точно. Хреновый там был потолок, в старинном святилище, а башку свою я закованными в латы руками вовремя прикрыл. Шестьсот километров за минут двадцать — это просто кабздец. Я летел, мычал сквозь сжатые зубы, ронял кровавые сопли, слезы и слюни, с меня разве что живьем шкуру не содрало: ощущения были наидерьмовейшие! Вообще, ни одна скотина, кроме черного урука, такой способ транспортировки однозначно бы не пережила. Это была смерть в страшных муках, растянутая во времени.

Зато, пока летел, задыхался и лопался — успел осмотреться. И понял, что лоханулся я крепко: всё-таки от Аквинкума до Хунедоары было немного ближе, чем из Монтенегро. Лошара космического масштаба, что тут скажешь? Идиот самый настоящий. В какой-то момент полета мне удалось сгруппироваться в позу эмбриона, и стало полегче, я даже успел придумать себе некие плюсы в этом гребаном вояже. Типа, я все равно хотел посмотреть, как живут браты-уруки на Адриатике!

А потом полет замедлился, это произошло на высоте метров двадцати над морем и в двухстах — от берега, посреди некоего странного кольца из обломков скал, разбросанных довольно симметрично. Мне хватило секунды, чтобы сообразить: в свое время урукское святилище расфигачили при помощи магии!

Ну, и потом уже меня размотало об воду и нежно притормозило о скалу хлебальником.

* * *

Очухавшись, я посидел на камнях некоторое время и подумал о горькой и